Приветствуем, Бродяга! ------------ Приветствую тебя, Сталкер! Ну что стоишь? Проходи, не стесняйся. Мы рады любым гостям! ------------ Вход Регистрация
Авария на Чернобыльской атомной электростанции произошла в ночь на 26 апреля 1986 года. В результате взрыва в атмосферу были выброшены тонны радиоактивных веществ. Другие опасные вещества продолжали покидать реактор в результате пожара, длившегося почти две недели. Была загрязнена территория размером 160 тысяч квадратных километров. Людей в срочном порядке эвакуировали из загрязненных радиацией населенных пунктов. Территорию огородили колючей проволокой. Образовалась зона отчуждения. С тех пор прошло уже больше 22 лет. С 2000 года Чернобыльская АЭС практически полностью прекратила работу. В зоне отчуждения до сих пор никто не живет, и вряд ли когда-либо сможет жить. Но, несмотря на это, люди до сих пор выясняют истинную причину аварии в четвертом энергоблоке ЧАЭС и пытаются проникнуть в зону отчуждения. Многим, кстати, удается туда попасть, побродить по улочкам мертвых городов, и своими глазами увидеть последствия страшной аварии. Это не так уж и сложно. Оказывается, сейчас для таких любителей экстрима проводятся специальные экскурсии. - Я очень люблю путешествовать, мне всегда нравились исторические памятники, - рассказывает Анна Ефименко. - Особенно меня привлекают разрушенные здания, на которых краска облезла, кирпичи оголились. В начале этого года я набрела на сайт о Чернобыле. Меня это заинтересовало. На сайте я познакомилась с ребятами из Киева, которые организуют экскурсии в Чернобыль. До этого я и подумать не могла, что туда водят экскурсии. Так что я, не раздумывая, решила туда ехать. И в мае я оказалась там. Сама Аня живет в Уфе. Мы с ней познакомилась лет десять назад, когда вместе ездили в летний лагерь в Одессу. Недавно мы с ней встретились. Я очень удивилась, что Аня решилась на такое, как мне казалось, опасное путешествие. Но Аня меня успокоила. - Об ужасах, происходящих в Чернобыле, придумано немало, - продолжает Аня. - Я вас уверяю, что никаких мутантов там нет, и никогда не было. Там живет много диких животных. Мы видели кабаниху с кабанятами, а также котят. Они абсолютно нормальные, хотя, может быть, они так искусно прятали лишние хвосты и жабры... - Аня, а не страшно было одной туда ехать? - Да нет, не страшно, у меня уже был опыт одиночных поездок. А тут одна я ехала только до Москвы. Там я уже встретилась с ребятами, которые входили в состав нашей экскурсионной группы. Мы с ними познакомились заранее, еще в интернете, списались, и даже успели подружиться за это время. - Вас кто-то встречал в Киеве? - Возле вокзала нас ждал автобус. Об этом мы узнали еще до поездки: на сайте было вывешено время и место. Так что нас встретили. С этим проблем не было. - Сколько длилась экскурсия? - Сама экскурсия однодневная. А вообще больше чем два дня экскурсий не бывает. Так как это очень опасно, и никто не даст разрешения. Двухдневные экскурсии бывают только индивидуальные. И они довольно дорого стоят. Наша экскурсия длилась с десяти утра до девяти вечера. На это время мы получили разрешение на въезд в зону отчуждения. - Кто проводил экскурсию? - Нам очень повезло с проводниками. С нами были одни из лучших работников "Чернобыльинтеринформ". Эта организация вместе с МЧС следит за положением дел в зоне отчуждения, оформляет разрешения на въезд. Многие из этих ребят до аварии жили в Припяти. - Ты успела посмотреть все, что хотела? - Да, мы все успели. У нас было около шести часов на экскурсию по городу Припять. К тому же, мы посетили Чернобыль, видели саму атомную станцию, правда, только снаружи. И посмотрели многие интересные объекты в Припяти. - Что запомнилось больше всего? - Я не могу выделить один какой-то объект, который меня поразил. Мне понравился сам город Припять. Туда въезжаешь и понимаешь, что нет никаких лишних звуков, запахов. Везде растет трава, деревья прорастают сквозь дома, все здания пронизаны плющом. Вокруг тишина, только изредка слышится пение птиц. Людей нет. По улицам гуляет только ветер. Теоретически это все должно восприниматься как фильм ужасов. Мы ехали туда с надеждой увидеть город-фантом, город-призрак, мертвое место. На самом деле такого нет. Может быть, потому что мы попали туда весной. Было тепло, приятно, кругом пахло цветами. Там растут очень большие красивые ели с гигантскими шишками. У меня сложилось впечатление, что город живой, будто его только что покинули люди. Если бы не разрушенные дома, было бы ощущение, что город еще живой. - А людей не встречали? - В Припяти людей нет совсем, этот город окутан колючей проволокой, оттуда всех выселили. И конечно, там уже никогда никто не будет жить. Более двух дней там находиться опасно. Конечно, такой опасности, как в 1986 году сейчас нет, но тем не менее город для жизни непригоден. А Чернобыль, который находится в 30 километрах от Припяти, населен практически полностью. Это небольшой городок, в нем живут сотрудники станции, люди, которые следят за зоной отчуждения. - А почему именно Припять - закрытый город? - Этот город больше пострадал от аварии. Сама атомная электростанция располагается в двух километрах от Припяти. В городе самое высотное здание - шестнадцатиэтажка. Когда выходишь на балкон, прекрасно видно саму Чернобыльскую АЭС. Раньше считалось, что АЭС можно возводить хоть на Красной площади, и ничего не произойдет. Но жизнь показала, что это не так. - Вот интересно, что происходит в Припяти ночью? - Нам тоже было очень интересно узнать, поэтому мы спросили об этом своих проводников. Нам сказали, что ничего страшного там не происходит. Ведь основное население Припяти - это кабаны, лисы, зайцы и прочая живность. А также охранники, которые по ночам по городу не шастают. Ночью попасть в Припять можно, если взять индивидуальную экскурсию. Но все, что вам покажется страшным, будет плодом вашей фантазии. - Я слышала, что в Припяти процветает мародерство. - К сожалению, это большая проблема. Из Припяти, по-моему, вывезли все, что можно было вывезти. И власти закрыли на это глаза. Из города увезли все металлическое: батареи, ванны, и даже технику, которая в 1986 году ликвидировала последствия аварии. Представьте себе, какой вред здоровью могут нанести эти предметы, если их использовать. Например, когда мы въезжали в зону, нам навстречу попался КамАЗ, везущий вертолет МИ-8. Он был с кладбища техники, и в 1986 году он сбрасывал воду, когда загорелся четвертый блок ЧАЭС. Мы спросили, куда повезли этот вертолет, но никто ответить не смог. А через какое-то время, сидя в киевской гостинице, я прочитала о том, что какой-то недобросовестный предприниматель хотел в своем ресторане открыть vip-зону, которую он собирался соорудить из кабины вертолета. Но почему-то в этом вертолете был сильно превышен уровень радиации... Это был тот самый вертолет, который попался нам навстречу. Это все, конечно, ужасно. - Неужели в Припяти совсем не страшно? - По крайней мере, мне так показалось. Может быть, некоторые, переиграв в компьютерную игру "Сталкер", думают, что, когда они приедут в Припять, на них нападут мутанты и зомби. Но это все не так. Намного более жуткое впечатление на меня произвел Национальный музей Чернобыля, который находится в Киеве. Когда я узнала о нем, я решила обязательно его посетить. Там выставлены вывески, которые встречаются по пути к Припяти, фотографии сел, находящихся в непосредственной близости от АЭС. Также в музее представлены потрепанные детские вещи, висит много детских фотографий, найденных в брошенных населенных пунктах. Там есть жуткие пластиковые муляжи яблок. Они какого-то невероятно красного цвета. Именно такие растут сейчас там. На Украине и непосредственно в Чернобыльской области очень хорошая, плодородная почва. И такие яблоки - демонстрация того, что стало с этой почвой, что на ней может вырасти. В целом музей оставил очень тяжелое впечатление. Сама Припять не произвела такого впечатления, как этот музей. - Как считаешь, нужны ли вообще подобные экскурсии? - Ребята, которые организуют экскурсии в зону отчуждения, собирают голоса в поддержку того, чтобы придать Припяти статус города-музея. И я с ними полностью согласна. Ведь необходимо обратить внимание правительства и общественных организаций на то, что город разрушается. И вскоре мы уже не увидим этот великий исторический объект. Припять - это очень хорошее напоминание всему человечеству о том, что мы можем натворить своими руками. И, наверное, каждому человеку необходимо хоть раз побывать в этом городе, чтобы задуматься о том, что мы наплевательски относимся к нашей планете, не бережем ее. - Хотела бы ты съездить еще в какой-нибудь мертвый город? - Я бы хотела еще раз побывать в Припяти. Но уже осенью, когда спадет листва, чтобы увидеть город в полной красе, если так можно о нем сказать. Для меня это очень красивый город. Еще я знаю, что есть мертвые города в Японии. В России есть заброшенные села. Я очень хочу в них побывать, и сейчас я и многие ребята, которые ездили в Чернобыль, ищем такие места и планируем туда съездить.
Объявляется набор желающих участвовать в поездке в Чернобыльскую Зону отчуждения и город Припять, запланированной на 1 марта (воскресенье) 2009 г.
Припять. Это слово вызывает у каждого из нас свои неповторимые ассоциации. Сразу исключим тех, для кого они сводятся лишь к географическому названию реки, протекающей по территории Украины. Вспомним о людях, для которых Припять – дом или поле боя с невидимым врагом – радиацией. Их ассоциации полны горечи, разочарования и боли. Есть еще мы, чья жизнь никогда не была непосредственно связана с Городом и Зоной. Но стремление не только знать историю, а и суметь прочувствовать ее толкает на своеобразный подвиг – преодолеть в разной степени бушующую в нас болезнь радиофобию и дотронуться к трагедии не только отдельно взятого города или страны, но и всего человечества.
Невозможно остаться равнодушным к живописным пейзажам украинского Полесья и таинственному молчанию брошенных сел. Невозможно не ужаснуться гигантскому памятнику человеческой беспечности – «Саркофагу». Невозможно не услышать дыхание Припяти. Города, который уже более двадцати лет живет в одиночестве. Который понимает нас и принимает такими, какие мы есть. Нас, едущих к нему со всего мира за красивыми видами с крыши шестнадцатиэтажки и граффити на его зданиях, нас, поклонников игры «Stalker» и просто интересующихся и сочувствующих. Город ждет нас – приветственно улыбаясь, щурит подслеповатые глазницы окон, впитывает боками домов наши тени, нащупывает руками проспектов наши следы. Загляни ему в душу. Прочувствуй историю. Пойми, что для тебя значит слово «Припять».
Основная цель поездки - город Припять, где планируется провести не менее 3-4 часов. По дороге в Чернобыльскую зону будут демонстрироваться уникальные архивные кадры, а так же ролики о современной Припяти и Зоне отчуждения.
Максимальный состав группы - 45 человек! Выезд из Киева, комфортабельным автобусом (DVD, кондиционер)
Маршрут следования:
7.00-7.30 Посадка в автобус на. терминале "Южный" центрального ж.д. вокзала; 10.00-10.15 Проверка документов на КПП "ДИТЯТКИ"; 11.00 Прибытие в г. Чернобыль. Беседа с представителями МЧС Украины 11.30-12.30 . Посещение смотровой площадки и смотрового павильона ЧАЭС, 13.00-16.30 Пешая прогулка по брошенному г. Припять, рассказ о жизни в городе до аварии на ЧАЭС и эвакуации. Группы сопровождают бывшие жители г. Припять и редакторы сайта PRIPYAT.com 17.30-18.30 Ужин в г. Чернобыль (По желанию, стоимость 78 грн.) 21.00-21.30 Прибытие в Киев, на. терминал "Южный" центрального ж.д. вокзала
Стоимость участия в поездке - 70 USD (или 500 грн. при оплате через банковский перевод)
Прием заявок и регистрация участников осуществляется при помощи on-line системы Chernobyl Zone!
Специально для удобства пользователей мы разработали систему по приему заявок на организованные поездки в Чернобыльскую Зону Отчуждения. С помощью данной системы участник сможет в режиме on-line просмотреть все доступные поездки, изменить свое контактное инфо, просмотреть список активных участников на выбранную поездку и многое другое.
Оплата поездки
Оплатить поездку участник сможет электронным платежом в системе WebMoney, банковским платежом, а так же при помощи системы Приват24, Яндекс.Денег и с помощью кредитных карт Visa и Mastercard.
По истечению 4-х суток с момента регистрации все неоплатившие участники будут автоматически удаляться из списка.
Внимание! Тип оплаты участник устанавливает самостоятельно при регистрации в системе Chernobyl Zone, а затем система выставляет счет, основываясь на выбранном типе. Обратите внимание, что возможность оплаты наличными доступна только в городе Киеве, а по безналу - на территории Украины.
Телефон горячей линии: +38 (063) 223-09-92, (067) 292-06-67, Телефон предназначен для участников, желающих получить больше информации о поездках. Режим работы: с 10:00 до 18:00.
Для того, чтобы принять участие в поездке, необходимо знать следующее:
1. Вы должны быть совершеннолетним. 2. Регистрация участника происходит только после 100% оплаты стоимости выбранной Вами поездки. 3. Вы должны понимать, что это не прогулка под луной, а поездка в место, полностью неприспособленное для пребывания в нем человека. Соглашаясь принять участие в данной поездке Вы принимаете на себя всю меру ответственности за возможные риски, которые могут возникнуть во время или после поездки в Припять, и о чем Вы должны будете подписать соответствующий документ, перед посадкой в автобус. 4. В случае опоздания или неявки на место сбора, отказа от поездки по любым причинам, плата за поездку не возвращается. Если Вы не согласны с этим, либо другими пунктами данных условий, лучше откажитесь от участия в поездке. 5. Все участники должны предоставить свои персональные данные, для завершения регистрации и оформления необходимых документов (ФИО, серия и номер паспорта, гражданство), а так же, (обязательно!) взять паспорт с собой, в поездку. Участники, не имеющие при себе паспорта, к посадке в автобус не допускаются
Сообщение отредактировал Лесник - Вторник, 10.02.2009, 17:15
Коренная чернобыльчанка Надежда Удовенко, помогавшая эвакуировать жителей Припяти, рассказывает:
- Я работала воспитателем в припятском общежитии. В субботу у нас там справляли свадьбы, а утром со станции вернулся муж нашей заведующей и рассказал об аварии. Натянули мы на головы наволочки и принялись помогать людям грузится в прибывшие автобусы. С одной из последних машин эвакуировалась и я.
Позже пробралась в Чернобыль, чтобы взять из квартиры золотую цепочку и деньги. В городе творилось что-то невообразимое: какие-то люди из окон выбрасывали вещи, все было усыпано битым стеклом, обломками мебели, бумагами. К моим ногам подлетела пожелтевшая открытка – как сейчас помню, что в ней написано: « Родные мои! Наконец мы дождались – День победы настал. Скоро вернусь домой. Как там наша доченька? Она уже совсем большая. Май, 1045 год». Через разбитое стекло положила открытку на подоконник квартиры первого этажа.
Многие из нас тогда были как не в себе – ведь мы в одночасье лишились всего, кто-то потерял близких. Потому и вели себя не всегда адекватно. Помню, вошла в свою квартиру и запихнула в сумку первое, что попалось на глаза – цветные мелки. Почему –то показалось, что без них мне никак не обойтись.
А сосед набил рюкзак старыми, давно вышедшими из моды нейлоновыми рубахами.
Бедный, бедный наш народ!.. Мало ему было войн, голодомора, политических репрессий – так еще загнали в радиационный ад. Созданный же при ООН Научный комитет по изучению воздействия атомной радиации утверждает, что тысячи умерших от лучевой болезни, рост онкозаболеваний – это мифы, порожденные радиофобией. Нужто им там, за тридевять земель, виднее, что у нас происходит? Поставить бы таких на место Любы Христич или Николая Андреевича Волкозуба, любого из бывших и нынешних жителей 30-киллометровой зоны – что запели бы?
А можно и на место Людмилы Игнатенко, жены одного из пожарных, тушивших пламя на ЧАЭС 26 апреля. В зоне нам рассказали: « Когда теряющих сознание отвезли в больницу, Людмила находясь на пятом месяце беременности, была единственной, кто решился ухаживать за умирающими. Меняла им простыни, перетирала пищу, видела, как распадается плоть. Дочка, которую она родила, прожила всего лишь сутки – печень крохи излучала 28 рентген. Похоронили ее в ногах у отца в Москве, на Митинском кладбище».
Es jūs mīlu, manējie dārgie stalkeri! Не стоит слёзы лить напрасно! Пошло всё нафиг - ЖИЗНЬ ПРЕКРАСНА!
Правила радиационной безопасности при посещении Чернобыльской зоны отчуждения Представлены основные требования к безопасности по пребывания на территории Чернобыльской зоны отчуждения лиц, посещающих радиоационно-опасные территории с информационно-ознакомительной целью.
Большинство людей, которые интересуются посещениями Чернобыльской зоны отчужденния, спрашивают о действующих ограничениях и запретах, которые существуют на данных территориях. Поведение человека, который находится в пределах зоны отчуждения должно базироваться на понимании наличия определенной опасности здоровью. Необходимо отметить, что радиация – это далеко не основной источник опасности. Угрозу здоровью человека (посетителя), в большей степени чем радиация, может составлять самовольные посещения брошенных населенных пунктов (бывшие частные усадьбы) и заброшенные промышленные территории, на которых возможны травмирования по невнимательности, а также травмы обусловлены ветхостью элементов конструкций. Наличие территорий в зоне отчуждения с высокими уровнями радиоактивного загрязнения требует введения определенных ограничений. Основными из них являются следующие: - к посещению территорий зоны отчуждения допускаются люди достигшие совершеннолетия – 18 и более лет; - перемещение по зоне отчуждения осуществляется по определенным маршрутам, которые заблаговременно согласовываються с Администрацией зоны отчуждения; - посетители всегда сопровождаются представителем Администрации зоны отчуждения, или уполномоченным лицом учреждения, которое находится (осуществляет свою деятельность) на территории Чернобыльской зоны отчуждения; - посетители должны обращать внимание на информационные знаки и указатели, которые регламентируют правила радиационной безопасности и правила поведения посетителей в Чернобыльской зоне отчуждения;
- посетители должны придерживаться сопровождающего лица и не совершать самовольных отклонений от маршрута движения. Такое требование обусловлено наличием локальных пятен с высокими уровнями радиационного загрязнения территории (например – смотри карту радиоактивного загрязнения города Припять). Маршруты движения проложены в наиболее оптимальных радиационных условиях и по заранее определенным радиационным условиях участков посещения. Отклонения от маршрута может привести к дополнительному облучению; - перемещение по зоне отчуждения осуществляется исключительно в закрытых транспортных средствах (автомобили и автобусы). Перемещения другими средствами (мотоциклы, гужевые повозки и велосипеды) - запрещается; - находясь в зоне отчуждения необходимо избегать мест, где могут генерироваться радиоактивная пыль и/или аэрозоли. Речь идет об обочинах дорог, пожарища или непосредственно сами пожары. Опасность могут представлять и наличие посетителей при обустройстве противопожарных полос в центральной части зоны отчуждения; - строго запрещается брать в руки посторонние предметы. Опасным может быть и попытки вывести из зоны отчуждения вещи на память (в качестве сувенира); - посетителям запрещается собирать и употреблять грибы и ягоды в лесу. Запрещается собирать фрукты и орехи в садах брошенных населенных пунктов. Даже при условии размещения последних в непосредственной близости от границ Чернобыльской зоны отчуждения; - запрещается ловля рыбы и охота .
Для исключения возможности загрязнения дыхательных путей радиоактивной пылью и «горячими» частичками – убедительно рекомендуем использовать средства защиты органов дыхания. Хотя данная рекомендация не является строгим требованием, но, на наш взгляд, лучше исключить любую возможность загрязнения. Применять респиратор может быть целесообразным при посещениях промплощадки ЧАЭС, города Припять и других участков центральной части Чернобыльской зоны отчуждения. Посетителям разрешается привозить с собой приборы для измерения экспозиционной дозы (промышленного производства) и использовать их на протяжении визита. Кроме это сопровождающая сторона может предоставить (по запросу) приборы для контроля за радиационной ситуацией в местах посещений. Опыт свидетельствует, что наличие прибора существенно уменьшает психоэмоциональной груз с посетителей на протяжении периода пребывания в зоне отчуждения.
Не было бы счастья, но несчастье помогло. 13 февраля сгорела наша редакция. Приютили соседи. А нас, спецкоров, начальство разогнало по командировкам, чтобы не путались под ногами, а волокли в газету мега-креативы. Мы например, поехали в Чернобыль Отзвонились в официальную контору, которая (так нам заявили) формирует информполитику в отношении Зоны и контролирует инфу исходящую из Зоны. Всего за 600 баксов, нам разрешили поболтаться по Зоне двое суток под присмотром опытного и толкового проводника. Забегая вперед, скажу, что мы вернулись в Зону еще раз,спустя день, но уже полулегально. Зона 'не отпустила', как говорят. И еще сутки мы прожили в некогда 50 тысячном городе-призраке Припять, и даже там переночевали в брошенной квартире. Собирались обстоятельно, но быстро. В понедельник согласовали командировку, а во вторник нас уже ждали в Чернобыле. Рассчитывали сразу же на экстрим, но, учитывая, что вещи в случае заражения придется выбрасывать. Вот это была задачка. С одной стороны хорошую снарягу жалко, с другой - ехать в рванье и страдать от этого не хотелось тоже. Снаряга: Ботинки 'Катерпиллар' с титановыми вставками. У ботинок давно уже пошли трещины по ранту, в мороз терпимо, но в оттепель они текли безбожно, и я их вылечил. Трещины густо залил клеем 'момент', и поставил боты на 10 минут в духовку. Вы будете смеяться, но ботинки перестали течь вообще. 'вулканизированный' в трещинах ранта клей выдержал все испытания, включая беготню вверх-вниз по 18-этажкам в Припяти, и длительные марши по полуразрушенным домам и снежному насту. Вылеченные таким образом боты я в два слоя покрыл гуталином. И взял банку гуталина с собой. Одежда Штаны от 'Горки', армейская (вроде бы) плисовая куртка Мил-тек, шапочка-подшлемник датской армии, потрепанные двухслойные шерстяные перчатки, шерстяные кальсоны, сетка 'Сплав'( по верх нее обязательно футболка ха-бэ), тонкий свитерок с горлом. Не мерз и не потел. Хотя было от +2 с дождем и туманом, и до -10 ночью. Прочее Спальник 'Дюпон' анатомический на холлофайбре. Холодный, не смотря на 'экстрим -15', но зато маленький. В компресс-мешке сжимается до размеров волейбольного мяча. Спальник был 'усилен' химической 7-часовой грелкой. Вещь отличная, ноги не мерзли чуть ли не впервые за все 5 лет зимней эксплуатации этого спальника . Кусок парашютной ткани - подстилка под спальное место, на выброс. Бездна носков - тонких, толстых шерстяных, полусинтетических толстых. Хватило в обрез. Пенка толщиной 0.5 . Прикладное: Ноутбук 'Делл'. Не прогадал! В него мы сливали всю фотосъемку и записанные интервью. В противном случае были бы проблемы с хранением информации. А еще мы на нем смотрели кино перед сном в мертвом городе. Незабываемо и как-то дико. ДЖПС 'Гармин Э-Трекс' - не пригодилось Фонарик о 12-ти светодиодах за 480 рублей, с инфракрасным светом ( дополнительно подсвечивал им при ночной съемке на видеокамеру ). Хорошая вещь. Темнеет там рано, работал фонарик люстрой часов пять, когда мы заселились в Припяти. Без намека на посадку батарей. Мы его, кстати, и привесили на место люстры. Ножик 'Фишкарс' в пластмассовых ножнах. И не криминал, и для самообороны аргумент. Газовый баллон 'Ковея' и паяльная лампа-насадка. В комплект -литровая кружка из тонкой нержавейки. Автомобильные зарядники для камеры и телефонов. Питание: Хлеб, чай, охотничьи колбаски, питьевую воду купили в Чернобыле. Суточный рацион ИРП П привезли с собой. Что забыли? Ложки . Не успели в Москве купить файеры или 'сигналы охотника' для обороны от зверья. И, конечно, личный дозиметр. Безопасность Радиация тряханула нас в деревне Копачи. Деревню закопали в землю, насыпав на каждый дом курганчик. На его верхушке - 3500 микр.рентг. в час при норме 15. В Копачах уцелела школа, в которой в кабинете литературы проживает белка ( маленький пушной зверек). Белка прогрызла половицу и устроили под полом дупло. Белка была нормальная, не облезлая. Таким же нормальным и упитанным выглядел кабан, которого мы повстречали на радиоактивном курганчике. Он там пасся. Пробыли мы в Копачах минут 20, и уже отъезжая, я почувствовал, что в глотке першит, и как-то нехорошо пересохло. В ту же секунду Санька спросил меня: Сушняк чувствуешь? Слегка болела голова, глаза резало. Проводник сказал, что это реакция организма на радиацию, через три дня все пройдет. Местные жители тоже говорили нам, что это ОНО, 'мирный атом' в действии. Кстати, симптомы повторялись и возле 'рыжего леса' и на кладбище техники в Россохе. И на грязной крыше 18-этажки в Припяти, и в грязноватой больнице. А так, мы старались не трогать без нужды руками всякие вещи. Квартиру, например мы искали такую, чтобы окна не смотрели на станцию. Дозиметра у нас при ночевке в Припяти не было. Критерий подбора жилья был таков - целые стекла в окнах и наличие дивана. В нашей квартире были даже кресла и пианино 'Украина'. Были в гостях у самоселов в 10-километровой зоне отчуждения, в деревне Лубянка. Они по поводу радиации не напрягаются вообще, и с дозиметром на перевес по нужде не ходят. Я у местных дозиметр (радиометр) в руках вообще не видел. Поели мы там жареного сальца кабаньего с картошечкой, самодельную аджику, квашенную капустку. Старички чуть ли не силой пытались нам влить домашней самогоночки. Но мы объяснили, что нам и без водки дури хватает - не унесешь. В зоне масса зверья, и его охотят браконьеры. Мы снимали стадо диких коз, стадо косуль, лося. Какие-то зайки все время шныряли. В самом городе Припять живут волки, и мы даже обнаружили в гор.больнице останки собаки с въездного блок- поста. Она пропала месяц назад, и оказалось, что волки ее цинично сожрали прямо в больничной палате для ветеранов Великой Отечественной. Так было написано на табличке. Поэтому, ночуя в Припяти, дверь нашей квартиры пришлось заставить мебелью. Один заядлый охотник, из местной милиции, сказал нам, что эту дичь есть можно, но осторожно. Требуху и кости - долой, а мясо можно жарить, но только не варить. Зверь должен быть до 3 лет, потом животное все-таки набирает дозу. Пили воду из колодца. Потом (!) померяли -15 микр.рентген. Норма. От старичка живущего в 10 километровой зоне, возле станции, нам перепало рыбки завяленной по хитрому рецепту, в русской печи, на траве. Здоровые, вкуснейшие лещи. Плавники без аномалий, глаз по две штуки. Собрали мы и любопытных сувениров. В одной деревне взяли старинную ложку и деревянный гребень для льна. Мне досталась почтенного возраста салфетка с ручной вышивкой. И еще одна находка была знаковая и очень ценная для нас, как патриотов нашей газеты. Хороший журналист продается только один раз, если кто не в курсе. У нас же сгорел весь архив, все газеты, которые собирались с 20-х годов. И в Припяти мы нашли подшивку нашей газеты за 1986 год. За двадцать лет газеты только слегка пожелтели, хотя валялись на полу в жилконторе, в помещении с выбитыми стеклами . Последний номер в подшивке был от 25 апреля. А завтра была война. Атомная. Подшивку нам официально разрешили вывезти из зоны. Фон у нее оказался ниже нормы 10-11 . Вобщем, после всех этих выкрутасов с замиранием сердца ждали дозиметрического контроля на выезде из зоны. Но оказалось, что все нормально. Даже ботинки можно было не выбрасывать. Хотя, не все так безобидно. Наш проводник не брал с собой на экскурсии так называемый накопитель. Вещица номерная, раз в год предъявляется на мед.комиссии. Если набрал больше 2 рентген, вход в Зону для тебя закрыт. И где ты будешь работать на безработной Украине, никого не волнует. Вот такая вот загогулина: либо здоровье, либо работа.
А братья Стругацкие, написавшие 'Пикник на обочине' и 'Град обреченный' и Тарковский - гении и провидцы. Вернувшись в Москву, понял, что смотрю на блочные кварталы своего района через мертвый город Припять. И это очень странное ощущение. Источник: http://talks.guns.ru
Я вот думаю в октябре поехать, посмотреть, поснимать.Погода как раз что надо будет: осень, не холодно, мрачно...) Но не колхозом, а собрать несколько наших Сталкеров. Разработать/согласовать маршрут для Нас интересный, то есть пешком пройтись, у костра посидеть-водки выпить, основные места посмотреть, которые по игре знаем. Может в гост к мстным зайти, как это выше у НеПлаксы описано.
Кто со мной? Отвечайте тут (чтобы друг друга видеть) и в личку по возможности одновременно.
Про себя: сейчас в Москве, 35 лет, звать Дмитрий, геймер, не экстремальщик и не турист. Не часто на сайте потому что другие увлечения тоже есть да и работа требует времени. Мои посты можно почитать в Оружейке Одиночек.
Несколько лет назад группа художников из Германии, России и еще каких-то стран разрисовала стены Припяти различными граффити. После этого они открыли сайт, на котором выложили все свои работы и видео.
Автор: halo, 31.05.2007
Мирный атом, убивший надежды или поездка в Зону отчуждения.
Смутная мысль о поездке в Чернобыльскую Зону появилась в моей голове года два-три назад, когда я впервые увидел фотографии Оттуда. Где-то за полгода до нынешнего дня мысль начала оформляться и становиться почти навязчивой. Немалую роль, наверное, сыграло и увеличение интереса к теме, вызванное выходом игры «S.T.A.L.K.E.R.», но не это окончательно повлияло на мое решение… Близкие начали считать меня зацикленным, почти все поголовно спрашивали меня, зачем мне оно надо, подозревая, что я поссорился с головой. Но никто уже не мог мне помешать выполнить желание. Я решил ехать в Припять.
Очень разные реакции наблюдались мной при упоминании цели моей поездки в разговоре со знакомыми. Одни морщили лоб, пытаясь вспомнить — где же они слышали это название; другие — вспоминая — спрашивали меня, за каким чертом меня несет туда; третьи — восклицали «Ни фига себе! Расскажешь потом, как там? Круто!»; и лишь несколько человек, не получив от меня вразумительного ответа на короткий вопрос «Зачем» — говорили «Что ж, если тебе Это надо — то удачи тебе…»
Отвечать на вопрос «зачем» было в самом деле трудно. Даже спроси я сам себя, зачем мне эта поездка, не смог бы ответить четко и вразумительно… Что-то внутри меня толкало, говорило «надо, Олег… тебе это надо…» — и я не знал, да и сейчас не знаю, как выразить это словами. Поэтому — одним, зная, что все равно не поймут, я отвечал «Интересно мне, как там», а другим — говорил часть правды — «Еду искать душевного равновесия…».
Как бы то ни было, считали ли люди вокруг меня свихнувшимся или нет — мысль о поездке все сильнее и сильнее обретала материальность. Сначала в планах стояли июнь или июль, затем, прочитав материалы об очередной поездке, я решил — чего ждать? Я еду в мае. Пусть синоптики обещают страшную жару, пусть украинские политики не гарантируют нормальной ситуации в стране, но — я еду.
До момента, когда я, собрав рюкзак, закрыл за собой дверь квартиры, были и споры с женой, которая хотела ехать со мной «лишь бы выехать хоть куда отдохнуть от бытовухи», были и друзья, удивившиеся «Уже собираешься??? Жаль, но у меня сейчас нет денег совсем, ну ты понимаешь? Может, потом вместе поедем?». Была мама, предлагавшая отдать мне деньги за билет, и даже больше, лишь бы я «прекратил валять дурака и не страдать ерундой»… Но меня, как тот разогнавшийся бронепоезд, было уже не остановить.
Итак, Киев. Свой путь туда я описывать не буду, ибо он — это просто достаточно короткое путешествие «из пункта А в пункт Б». Прибыл я в начале шестого утра, и у меня было больше полутора часов, чтобы осмотреться вокруг. Встретила меня украинская столица приветливо, зеленью своих улиц и почти полным отсутствием прохожих на утренних тротуарах. Был, конечно, неприятный момент, когда, проходя под сенью цветущей липы, я получил серьезный удар большой отломившейся веткой, больше похожей на дубину Соловья-Разбойника. Но — ни синяка, ни крови не было, и я принял это недружелюбие Киева на «ой, извини, обознался».
Ближе к семи утра наш похожий на синего пузатого жука автобус начал собирать около себя всех, кто изъявил желание ехать Туда, где произошло то, что, наверное, до сих пор в страшных снах приходит к бывшим припятчанам, работникам ЧАЭС и ликвидаторам; то, что многими считается «величайшей техногенной катастрофой всех времен»… Мы знакомимся, отмечаемся в списках, разговариваем, шутим, и кажется, что мы — просто очередные экскурсанты, собравшиеся посетить какой-нибудь музей культуры или усадьбу помещика времен царствования династии Романовых. Но нет. Мы в этот момент — не одни из ценителей прекрасного. Мы едем в гости к Печали.
Дорога в Зону отчуждения. Она запомнилась цветущими селами, жители которых спешили куда-то, не обращая внимания на два наших автобуса; короткими остановками «размять ноги и покурить», да и рынком в городе Иванкове, на котором, судя по табличке на местном магазинчике, можно до сих пор купить телеприставки «Сега» и даже «Денди». Через пару часов мы въезжаем в Чернобыльский район. Все. Через несколько сот метров мы въедем в Зону. Мы не увидим больше жителей, снующих по улицам — грустных и веселых, бегущих по делам или просто спокойно перемещающихся по улочкам по случаю выходного дня. Мы уже на пороге.
Буквально сразу после въезда в Чернобыльский район наши автобусы останавливаются на КПП «Дитятки». За КПП, за отходящим от него ограждением из колючей проволоки — Зона отчуждения. Здесь уже начинаешь понимать, что для простого человека посещение Зоны — не игра, а самое что ни на есть серьезное мероприятие. У нас забирают паспорта на проверку, сверяют фамилии с заранее составленным списком, суровым взглядом пробегают по нашим лицам — и — мы въезжаем туда, где каждый из нас по каким-то причинам захотел оставить след в своей памяти. Когда мы ждали разрешения, через КПП без особых проблем проехал ухоженный «Запорожец» с пожилой парой на борту. Оказалось — местные жители. Да, после аварии на ЧАЭС и последующей эвакуации населенных пунктов, в свои села вернулись несколько сотен жителей. Сейчас в селах Зоны проживают около 150 человек. Все они официально зарегистрированы как жители Иванковского района Украины, ибо Чернобыльской районной администрации уже нет и как управляющего органа быть не может…
Первое крупное село… Залесье. Название «говорящее» — за стеной деревьев дома увидеть с первого взгляда невозможно. Только через несколько секунд понимаешь, что за ветками проглядываются окна, крыши, заборчики… Первые же шаги в направлении домов дают понять, что Природе легко — нет, даже ОЧЕНЬ легко вернуть себе то, что человек пытается завоевать у нее для своего проживания. Деревья, кусты, трава — все настолько плотно заполняет все пространство между брошенными домами, насколько это только возможно. Тропинок уже практически нет. Только некоторые из них, на которых сотни ног в течение нескольких десятков лет не оставили растениям шанса на скорый рост, еще сопротивляются наступлению флоры. В деревянных хатах целы почти все стекла, это дает какое-то подсознательное чувство, что люди ушли совсем ненадолго, вот-вот вернутся… Но — заходим в первый попавшийся дом, и все надежды капитулируют перед страшной реальностью. Выцветшие обои, практически полностью отсутствующая мебель, горы книжек (что интересно — большинство по физике) на полу, проламывающиеся прямо под ногами в некоторых местах половицы — все это ясно показывает, что никто и никогда сюда уже не вернется. Только такие посетители, как мы, будут еще несколько лет тревожить замершее в стенах этих домов время, да и то, видимо, до того момента, пока кто-нибудь не сломает себе что-нибудь, провалившись сквозь гнилые доски пола — и тогда при посещениях Зоны входить в брошенные дома запретят категорически.
Едем дальше. Через каких-нибудь пять минут въезжаем в Чернобыль. От того, что станция называется Чернобыльской, у многих людей складывается впечатление, что Чернобыль и был самым пострадавшим от катастрофы городом. На самом деле это не так — Чернобыль был всего лишь районным центром, и находится, если мне не изменяет моя старая подруга-память, в 18 км от АЭС. А самым пострадавшим стал город Припять, который был построен в 1970 году, и в котором на момент взрыва четвертого энергоблока проживало 50 тысяч человек. Тем не менее, в Чернобыле и сейчас живут люди. Это около 4 тысяч человек — персонал, так или иначе связанный с Зоной. Персонал же атомной станции живет в новом, отстроенном вместо Припяти городе Славутич, откуда и ездит на вахты в специально для этой цели выделенной электричке.
В Чернобыле, в агенстве «ЧернобыльИнтерИнформ», нам рассказывают об истории создания Зоны, о различных трудностях, с которыми связана работа там. Мы видим редчайшие фотографии — фото четвертого блока, сделанное с вертолета; фотографии последнего из существовавших кладбища техники, участвовавшей в ликвидации последствий аварии; карты заражения территории Украины различными радиоактивными изотопами; карту первых вариантов десяти- и тридцатикилометровых Зон, которые, ввиду отсутствия какого-либо мониторинга, просто отчертили циркулем… Заместитель руководителя международного отдела агенства Юрий Татарчук может рассказывать, кажется целый день, но останавливает свой рассказ и предлагает продолжить поездку.
В помещении бывшего автовокзале Чернобыля, в магазине, закупаемся провиантом (не радиоактивным — проверено!). Кстати, о радиации. В Чернобыле фон небольшой, мой дозиметр показывал не более 20 микрорентген в час (это абсолютно в пределах нормы). Город многократно дезактивировали, насколько я понимаю, и вероятность поймать серьезную дозу там сведена к минимуму. Даже на стоянке с образцами техники, участвовавшей в ликвидации, на бывшем стадионе города, дозиметр не показывал больше 30 мкр/ч, хоть там и стояли знаки, предупреждающие о радиоактивности.
«Остров погибших кораблей»… Так между собой называют последнюю стоянку кораблей, на которых подвозили материалы для ликвидации; на некоторых из них первое время жили ликвидаторы… Сейчас эти ржавые полузатопленные баржи производят мрачное, гнетущее впечатление, которое никак не вяжется с ярким солнечным днем, с зеленой и цветущей растительностью вокруг…
Пожарная часть города Чернобыля. Отсюда, одними из первых, выезжали расчеты для тушения пожара на четвертом энергоблоке. Тушили — и гибли через некоторое время, от тяжелейшей лучевой болезни… В их честь, силами их же товарищей-пожарных был поставлен памятник — и, до сих пор даже не внесенный в реестр памятников Украины, он поддерживается и находится в идеальном состоянии.
Контрольный пункт «Лелев». Граница десятикиломитровой Зоны. Требования безопасности становятся намного строже. Слушаться во всем сопровождающих, не сходить без крайней необходимости с асфальта, не принимать пищу на открытом воздухе — это минимум, который мы должны выполнять. Иначе можно навлечь на всю группу наказание в виде досрочного отъезда домой.
Село Копачи — еще одно село с «говорящим» названием. Когда люди пытались найти способы дезактивировать территории, несколько сел и деревень были просто-напросто засыпаны грунтом. Идею особым успехом не увенчалась, и дальнейшие эксперименты в этом направлении прекратили, но теперь о селе Копачи напоминают только указатели на въезде и выезде, да несколько холмиков с установленными знаками «Осторожно, радиоактивность».
Подъезжаем к Станции. Сперва видна третья очередь, пятый и шестой энергоблоки, которые так и не были достроены. С полдюжины подъемных кранов, которые через несколько лет будут грозиться обрушиться; бетонные коробки, в которые почти не было установлено оборудование, а то, что было установлено — давно разворовано любителями брать то, что плохо лежит… Через дорогу от третьей очереди — ХОЯТ-2, хранилище отработанного ядерного топлива, которое по разным причинам никак не могут запустить в эксплуатацию. Выйдя из автобуса, понимаю, что разговоры о запретах покидать асфальт не лишни. Если на дороге, которую постоянно моют, дозиметр показывает всего лишь двух-трехкратное превышение нормы, то первый же замер на обочине дает сразу — минимум десятикратную разницу с обычным фоном. Уже нехило…
Подъезжаем к основной территории АЭС. К первой и второй очереди, энергоблоки с первого по печально известный четвертый. Организаторы сразу предупреждают — фотографировать по левую сторону от дороги запрещено. Как минимум потому, что на станции собираются сооружать объект «Укрытие-2», и все подготовительные работы нельзя снимать.
Итак — смотровая площадка четвертого энергоблока. Вопреки устоявшемуся в широких массах мнению, радиационный фон на площадке не зашкаливает за поддающиеся осмыслению пределы — от 300 до 700 микрорентген в час. Не так уж и страшно, принимая во внимание близость реактора. Конечно же, еще ближе к Саркофагу фон выше, но за забор нас, конечно же, никто не пустит, поэтому мы хором и поодиночке фотографируемся на фоне станции и возле памятника ликвидаторам, установленного в честь двадцатилетия с момента сооружения объекта «Укрытие». Вид саркофага вызывает у меня двойственные впечатления. С одной стороны, он вызывает какое-то подобие страха — чувства, вскормленного многочисленными публикациями в прессе на тему радиации и ее опасности и т.д., а с другой стороны — я вполне спокойно разглядываю все это технократическое великолепие с чувством легкой зависти к самому себе — немногие, да что уж там — никто, в общем-то, из моих знакомых, не был так близко от места, которое знают ВСЕ. Глупо, наверное, гордиться тем, что был здесь, но — я, в общем-то, доволен собой. Это не развлечение — поехать в Зону, и большинство людей не понимает, повторюсь, моего желания, считая его какой-то глупой бравадой, что ли… Нет, это не бравада. Для меня, для души моей, важнее поехать сюда и ПОНЯТЬ что-то новое, осознать масштабы Горя, скажем так, с места событий, чем в очередной раз ехать беспечно прожигать жизнь в какой-нибудь Таиланд…
И — последний и самый главный пункт нашего путешествия. Припять. Город, о котором я прочитал много всего, фотографиями из которого я засматривался последние несколько месяцев, и который оказался совершенно не таким, каким я ожидал его увидеть. Давно ожидаемая встреча прошла как-то буднично, что ли… Я не чувствовал того внутреннего ощущения из разряда «вот оно!», я просто приехал и теперь стоял на бывшей центральной площади бывшего города-мечты. Да, это был действительно город-мечта по советским меркам. Молодой, стремительно развивающийся, за 16 лет своего существования из маленького поселка энергетиков-ядерщиков он стал серьезным, современным городом, приехать работать в который считалось за честь! Если в остальном Союзе люди стояли в очередях на жилье чуть ли не десятилетиями, то здесь квартиру можно было получить уже через полтора года работы на Станции. Современнейшие дома, отличные детские сады, школы, которых, как мне помнится, в Припяти постоянно не хватало — настолько много было в Городе детей, что обычных «а-б-в» классов не хватало, и добрая треть алфавита уходила в некоторые года для разделения учащихся на классы. Сколько сил и души было вложено людьми в Город? В нем было все для счастливой жизни — развитая служба быта, магазины, кинотеатр, дворец культуры, кафе, ресторан… Ухоженные, все в цветах улицы… Я не видел всего этого великолепия, только выцветшие фотографии — но я помню, сколько радости было в моем детстве, в далеко не самом образцовом городке — и эта радость, многократно умноженная, проецируется мной на Припять, делая ее в моем сознании почти идеальным городом. И этот город, который был любим своими жителями и любивший их, был оставлен. Оставлен «на три дня». Оставлен НАВСЕГДА. Никогда уже на этих улицах не будет звучать звонкий детский смех; никогда уже в кинотеатре не погаснет свет, для того, чтобы яркий луч кинопроектора высветил на экране белый прямоугольник; никогда шум бокалов в кафе «Припять» на набережной не обозначит появления новой счастливой и молодой семьи… Да много таких «никогда». Много. И все они означают только одно. НИКОГДА люди больше не будут жить в этом городе. В ближайшие несколько десятков тысяч лет. Именно столько будут распадаться радиоактивные элементы, щедрой дланью рассыпанные по Городу. И будет Город стоять одиноко с пустой надеждой, что вернутся люди и наполнят собой его, скрасят его Грусть. Будет стоять, пока не начнут от старости, от необратимого влияния времени рушиться его здания, погребая под своими останками воспоминания — «призраки прошлого»… И через каких-то лет сто, скорее всего, уже не сразу можно будет разглядеть среди кустов, деревьев и травы фундамент гостиницы «Полесье» или любого другого дома… И уж тем более не будет уже в живых никого из тех, для кого слово «Припять» — не просто семь букв и шесть звуков. А значит, и грустить по потерянному Городу будет уже некому. Но до тех пор Он будет грустить о себе, о своих жителях, да и обо всех нас, кто сейчас идет в его тишине и думает каждый о своем…
Мы идем по улицам Города, разделившись на три группы. Мы вдыхаем запах цветущей акации, который не могут забить никакие другие запахи. Их, других запахов, просто нет. Конечно, в зданиях основной запах — «вековой» пыли и запустения, но снаружи — нет запахов от промышленности и автомобилей. Есть только дурманящий запах цветущей Природы. Природы, которой никто не мешает расти так, как ей вздумается.
Фон в Городе везде разный. Есть даже открытые места, в которых меньше 20 микрорентген (в домах иногда доходило до 5!), а есть места, особенно — покрытые мхом, в которых табло прибора показывало и больше одного миллирентгена. Но на фон через какое-то время перестаешь обращать внимание, и прекращаешь бросать взгляд на прибор каждые пять минут. Тебя перестают волновать какие-то свои проблемы, вроде жары или желания попить воды… Ты целиком погружаешься в одну, но большую проблему. Проблему Города. Ты ходишь по дворам, видишь дома, заросшие иногда до самой крыши дикорастущим виноградом; подъезды, в которые трудно войти, не отодвинув ветки раскидистого куста; разбитые мародерами окна, через которые выкидывались вещи… Не хочу описывать все — фотографии скажут больше, хотя и они — не идеал в передаче эмоций… Нужно все это видеть и чувствовать самому. Как чувствовал я, как наверняка чувствовали те, кто был рядом со мной. Не все, конечно — были там люди, которые, видимо, узнали о Припяти из игры «Сталкер», и решили посмотреть — насколько похожими сделали локации разработчики. Проходя по гостинице, они говорили что-то вроде «О, я здесь был! Вот этот коридор очень похож, а вот комнаты ни к черту». Мне не понять их. Да, мне очень понравилась вышеупомянутая игра, но для меня она существует совершенно отдельно от реальной Зоны — они для меня не переплетаются.
И одно место поразило меня больше других. Поразило в самое сердце. Я стоял, чувствуя тяжесть в груди, и слезы стояли у меня в глазах. Я видел детский сад. Вряд ли я один такой, скорее всего — это нормальный рефлекс для любого адекватного человека — защищать детей. Да, строгий отец может шлепнуть по заду своего расшалившегося сына, но — случись что — он горой встанет за малыша, сделает все, чтобы тот не страдал! Проходя по группам детсада с раскиданными игрушками, книжками, и все это вперемешку с бесполезными тогда детскими противогазами — я ясно представил своих детей в такой обстановке, которая была в дни после аварии. Может, потому, что оба моих сына как раз ходят в детский садик, и мне это близко, но я отчетливо понял — каково это детям — когда сегодня они радостно играют в свои любимые игрушки, а завтра их берут под мышку и увозят неизвестно куда, где они никогда больше не увидят своих друзей, своих воспитателей, и те стены, в которых им предстояло вырасти и стать уже школьниками… Для ребенка все это — огромный шок, и я представляю себе, как рыдали дети, которых отрывали от их привычного детства… В сотый раз глядя на фотографию брошенного плюшевого мишки, я очень отчетливо вижу, как какой-нибудь четырехлетний малыш обнимает его, и, не умея толком говорить, делится с ним своими простыми еще переживаниями и берет его с собой в кроватку, чтобы было кому защищать его детские сны… Я вижу это так же ясно, как видел моего младшего сына, обнимающего во сне свою игрушечную кошку; как видел старшего сына, который, будучи четырехлетним, жаловался плюшевому медведю в половину его ростом, на несправедливых родителей, и, поняв, что за ним наблюдают, крепко прижимал к себе своего «собеседника» и насуплено отворачивался к стенке. В любых перипетиях дети страдают больше всего, ведь они — беззащитны, и не могут сами принимать какие-либо самостоятельные решения. Именно поэтому, наверное, тот детский садик оставил у меня на сердце неизгладимые шрамы…
Возвращаясь обратно в Киев, мы снова шутили и разговаривали, но не было это уже настолько беспечным, как перед поездкой. Я думаю, многие открыли в себе что-то новое, что нельзя получить в обыденной жизни. Так и я, придя к какому-то, пусть шаткому, но равновесию в мыслях, проникся болью Города, Который Оставили Люди, и смог все-таки прикоснуться краешком души к его вселенской грусти…
Напоследок хочется добавить — не стоит, по-моему, ехать Туда просто потому, что «это круто», «я буду не как все», «я видел это в Сталкере и теперь хочу посмотреть, как там на самом деле» и прочим прозаическим и банальным причинам. Ехать туда надо, как мне кажется, чтобы УВИДЕТЬ, а не просто «посмотреть».
На всякий случай приношу свои извинения, если случайно исказил какие-либо факты о Городе и Зоне. К сожалению, всего не запомнишь с первого раза… Да и недостаток писательского таланта не дает мне идеально выразить свои мысли, так что не могу похвастаться красивым и ровным слогом.
И — жди меня, Припять, снова! Я еще загляну к тебе в гости…
Мдя... Наговорили же Вам, представляю, что напоказывали =). Я сам эвакуирован из г.Припять, и после аварии отработал там 8 лет, поэтому могу судить адекватно. Те "проводники", которые "бывшие жители" - на момент эвакуации, им было крайне мало лет, поэтому и помнить-то они ничего не могут. Но это не беда... Беда в том, что еще в конце 90х из Припяти вывели последние предприятия, так что и после аварии они не могли там работать. Так что Припять знать не могут. Я мог бы показать Зону, какая она есть, и, (поверьте) - она сказочно красива!
Доброго времени суток всем. Меня интересует несколько вопросов, и была бы премного благодарна, если бы мне на них ответили 1. Слышала, что для граждан РФ в Припять попасть проблемно, какие-то проблемы на границе с Республикой Беларусь. 2. Если экскурсия однодневная, на "Остров погибших кораблей" не попасть?
