Приветствуем, Бродяга! ------------ Приветствую тебя, Сталкер! Ну что стоишь? Проходи, не стесняйся. Мы рады любым гостям! ------------ Вход Регистрация
Лейтенант Жорик Алексьев сидел на складе и нервно курил. Он был из тех, кого называли “вечными служаками” – в звании его не продвигали уже лет семь, и это было понятно, ведь ни друзей, ни родственников в командующем составе у него не было. Да и то сказать – откуда бы у москаля друзья здесь? Так бы и ушёл бы он через три года со своего родного ГСМ, если бы неожиданно, как обухом по голове, его не произвели приказом в капитаны. А это вам, между прочим, не хухры - мухры – тут уже всё. Абзац полнейший. Изволь, Жорка, с насиженного теплого местечка – и в Зону. И волновала даже не проверка, хотя бояться было чего – недостачи всегда были частью абсолютно всех воинских складов. Вот завтра инспекция, потом три дня отпуска и всё – становится Георгий Алексьев командиром второй роты украинского батальона № 237. А это – постоянное нахождение на передовой, мутанты, и сталкеры, прущие через кордон как по автобану – на встречу друг другу. И ведь находятся этакие, совсем на всю голову, которые вместо того, чтоб постового со старшиной подмазать, за ствол хватаются и пытаются прорваться. Прорваться – то оно конечно не прорвутся, а вот нагоняй за такое светопреставление от начальства или пулю от придурка схлопотать можно. Бывали случаи. И вот, сидел теперь Жора на старом скрипучем стуле и думал, чего делать. И сигарету во рту мусолил. То есть, курить он завязал уж два года как, а вот теперь развязать пришлось. И думы были одна мрачнее другой. А и то – по всему выходило, что идти ему сейчас на барьер, с прибавкой к жалованью в сто двадцать гривен, дрючить духов с дембелями и три ближайших года при любом звуке громче кашля падать, прикрыв голову руками. И такие перспективы мыслителя, естественно, не радовали. Голова уже кружилась – шутка ли, полпачки на пустой желудок да столько лет не куримши. В дверь, не стучась, влетел майор. Дрянь человечишко. Сам маленький, лицо крысячье, глаза дёргаются и всё в бок смотрят, будто спёр чего. Но гонору! Всем вечно по уставу мозг насилует – не дай бог незаправленный мимо пройдёшь. -Лейтенант Алексьев! – А голосок тоненький, противный, будто мышка пищит. -Я!- Вскакивает Жорка, гаркая. Не гаркнешь, себе дороже. –Здравия желаю, товарищ майор! -Лейтенант, у нас скоро проверка на носу! У вас всё готово? -Прыщ у вас, а не проверка…(Это в сторону). Так точно, товарищ майор! Всё приведено в порядок! -Ну ладно, лейтенант…Да, и вот я возьму канистру эту, не возражаете? -Никак нет, товарищ майор! Крысёнок, еле таща на своём рахитичном горбу 15-литровую канистру, скрылся. Алексьев, вытирая лоб, буркнул что-то не вразумительное в след – мол, чтоб тебе герпес на том месте, но его, конечно, уже никто не услышал. Жора сел обратно за стол, и вытащив из пачки Примы сигарету, понюхал, помял и засунул обратно. На сегодня хватит. Дверь опять распахнулась, в помещение вошли двое: капитан и прапорщик. Проверка. Ну, Жорик сразу достает из-под стола бутылку, приволакивает колбасы, угощает всем этим гостей, показывает им единственную полную бочку с бензином, суёт каждому по канистре и выпроваживает. А капитан с прапором идут радостные: выпили, закусили, раздобыли горючки, и всё на халяву. И идут они такие радостные по части, и у прапора, башки лысой, в такт шагам зад туда-сюда, туда – сюда. А Жорик, с потеплевшей душой, собирает все свои манатки, и, уже как капитан, звонит по телефону и вызывает другого лейтёху – преёмника. Смотрит на него, а в мыслях всё одно серо. И парня жалко – как посмотрит документы да позаглядывает в топливные контейнеры, так и повесится. А и то сказать – недостача в пятьсот литров - это вам не сержантами командовать. И выходит капитан Алексьев, и садится в штабной газик, и дует в направлении зюйд-зюйд-вест прямо к барьеру. Засыпает измученный, но со спокойной душой, возможно, последний раз в ближайшее время..
Лейтенант Жорик Алексьев сидел на складе и нервно курил. Он был из тех, кого называли “вечными служаками” – в звании его не продвигали уже лет семь, и это было понятно, ведь ни друзей, ни родственников в командующем составе у него не было.
Хотелось бы поверить, что лейтенант сидит в этом звании семь лет Даже самый последний раздолбай-залётчик, после трёх лет выслуги получает старлея. Это в старые времена, прапорам за гнутость, вешали просвет и оставляли дослуживать до пенсии с повышенным окладом.
Так бы и ушёл бы он через три года со своего родного ГСМ, если бы неожиданно, как обухом по голове, его не произвели приказом в капитаны.
Тоже повеселило "Отсидев" три года порожняком и сразу прыжок через звание, ну, наверное он там подвиг совершил.
...показывает им единственную полную бочку с бензином, суёт каждому по канистре и выпроваживает.
В любой, даже самой захудалой части, стратегический запас измеряется тоннами, но никак не одной бочкой бензина По ходу там вся в/ч передвигается пешком, учитывая количество топлива на ГСМ а ГГ ещё и кэпа присваивают, и на штабной машине катают
И парня жалко – как посмотрит документы да позаглядывает в топливные контейнеры, так и повесится. А и то сказать – недостача в пятьсот литров...
Странно, за три года на ГСМ, он так и не научился делать списание? Бред.
лейтёху – преёмника лейтенанта - преемника, так лучше
Даже самый последний раздолбай-залётчик, после трёх лет выслуги получает старлея. Это в старые времена, прапорам за гнутость, вешали просвет и оставляли дослуживать до пенсии с повышенным окладом. 
"Отсидев" три года порожняком и сразу прыжок через звание, ну, наверное он там подвиг совершил. 
По ходу там вся в/ч передвигается пешком, учитывая количество топлива на ГСМ 
