| Глава 5. Златая цепь и Кот ученый. Разумеется, причастность Северного к этому делу меня совершенно не удивила, но Морфей… Не пора ли проверить концентрацию мидихлорианов в крови? (шутка). Если честно, то я просто попытался отбросить эту головную боль в сторону и вплотную заняться подготовкой к моему первому походу в Зону под чутким инструктажем Семена. Чугунов дал добро на проверку таинственного склада и определил главным меня. Из его рук я получил отличный пристрелянный «Макаров» и корочки полковника ФСБ, дабы чувствовать себя уверенно при встрече с военными, которым мы формально подчинялись, а на самом деле, как он объяснял мне, контора наша получала распоряжение с «самого-самого верха» и от главного координатора. Насчет личности этого самого координатора генерал молчал как каменный. Зато, ко всему прочему, презентовал мне ключи от бронированной «Нивы». Семен ждал меня у гаража. Я сел на место водителя, Семен – рядом. Автомат Семен положил на колени, компактные вещевые мешки забросил на заднее сиденье. --- Ну, что тронулись? Семен кивнул. Я вывел машину из гаража, двери его автоматически закрылись, и «Нива», выбросив из-под колес фонтанчики осенней грязи, выскочила на дорогу. --- Едем до четвертого километра, потом сворачиваем. --- Как скажешь, мистер гид. Семен не отреагировал, и я целиком отдался вождению. Машинка была послушна, скорость – просто замечательна, и лишь становящийся все мрачнее окружающий пейзаж начинал понемногу давить на нервы. Во-первых, куда-то исчезли все яркие краски осени. Листья на деревьях, казалось, обратились в серую пыль, покрывшую стволы сверху донизу. Дом стали попадаться все как-то больше разрушенные, а вон БТР вдалеке стоит… --- Сворачиваем… - крикнул мне Семен чуть ли не в ухо. --- Так еще только третий километр! --- У четвертого оцепление! --- Но ведь мы… --- Чем меньше народу знает о нашей деятельности, тем лучше для всех. У Северного везде уши, а у нас сейчас такая операция, что… --- Ладно, я тебя понял. Сворачиваю. Я крутанул руль, и машина резво запрыгала по кочкам в сторону лесной стены. Поздно – прямо перед нами остановился приземистый «Черокки», из которого выскочили добры молодцы в масках (где-то я подобное уже видел), увешанные оружием по самое «не хочу». Заученным движением рванули на себя дверцы, однако «Нива» была сработанна на совесть. Тотчас в бронированные стекла уперлись дула автоматов. Последним из «Черокки» вальяжно вышел холеный тип в форме лейтенанта и подошел к нашей «Ниве». --- Кто такие? – сказал он, вроде бы ни к кому не обращаясь, но рядовые тотчас вытянулись по швам, а один доложил: --- Не можем знать! Не открывают! --- Ах, вот какие они у нас непослушные! Непорядок! Закон не уважают, а он для всех одинаков. А ну вытащить их из машины, не через окно же мне с ними общаться! Может, стекло и выдержало бы автоматную очередь, но отсиживаться за ним было действительно глупо. Я щелкнул блокиратором, и нас с почестями выволокли наружу, представив пред очами лейтенанта. Дали прикладом под ребра. Я попытался было огрызнуться, но явственно услышал где-то в мозгу голос Семена: «Не дай своим чувствам овладеть над разумом. Используй Силу. Конец связи.» Вот спасибо, советчик нашелся. Лейтенант долго изучал нас. Мне же хватило одного взгляда, чтобы понять, что он натуральная сволочь, продажная и властолюбивая. Маленький царек на своей территории. Терпеть таких на могу. За время первой чеченской я таких повидал около дюжины. Могу полность предугадать его монолог. Лейтенант не обманул моих ожиданий. --- Папаша, ты, я вижу, не знаком с общими правилами. Как всякий сталкер… --- Я признаю свою вину и глубоко раскаиваюсь. Отведите меня к вашему командованию. --- Иш какой выискался! Да копай хабар, сколько влезет, только получи специальную лицензию. --- Что-то я не слыха…ох! --- Значит, теперь услышишь. Значит, так, дедуля, объясняю специально для тебя и твоего молокососа. Пришел, заплатил, вошел, вышел, половину отдал – пошел дальше. Все понял? Я решил дать лейтенанту последний шанс: --- Господин хороший, потрудитесь представиться по форме, когда говорите со страшим по званию! --- Значит, не поняли, - со вздохом заключил лейтенант, - значит, сегодня мы найдем взорвавшуюся машину с двумя неопознанными трупами на борту. Есть что сказать на прощание? --- Да. --- Интересно, что же? --- May be force with you… --- Что? А нельзя ли по-русски? --- Можно. Да пребудет с тобой масса на ускорение!!! - громко выдал я и закатил лейтенанту жесткий тобе майя гери в подбородок. Холеная лейтенантская масса, ускоренная моей правой ногой, по всем правилам гравитации поцеловалась с близрастущим деревом. Два тычка указательными пальцами в особые точки на шее у двух автоматчиков, и громилы, побросав оружие, начали корчиться на земле. Остальные двое присоединились к ним на полсекунды позже. Ничего, через пять минут оклемаются. Я подошел к лейтенанту, отобрал у него пулемет «узи» и две чешские гранаты «бодичка», прострелил у «Черокки» все шины, затем, приведя мерзавца в сознание, поднял на ноги, приставил ему ко лбу пистолет и скомандовал: --- Веди к БТР, пикнешь, пристрелю. Говорить будешь только по моей команде. Я даже мерзавца могу пощадить, если он патриот, а ты… «Черокки», «Узи», а за «крышу», небось, тугрики берешь? --- Только республиканские даталии, - прохрипел лейтенант. --- Надо же. Ну тогда веди, и помни – Сила в тебе, и во мне, но остерегайся ее темной стороны! --- Есть! – сглотнул лейтенант и мы пошли к бэтээру. Зрелище, открывшееся за поворотом, потрясло меня до глубины души. Подле боевой машины пехоты валялось десятка два стонущих солдат, а рядом на пеньке сидел Семен. Напротив него высилась куча всякого хлама, большая часть которого представляла собой переломленные пополам автоматы. --- Ну и что это за народное творчество? – спросил я Семена. Тот сделал обиженное лицо и скромно заявил: --- Это не я. --- Это не он, - подтвердил огромный лысый детина в лопающимся от мускул хэбэ и здоровенным фингалом под глазом. --- А кто тогда? – спросил я, укладывая лейтенанта в тенек, чтобы напек и без того сбрендившую головку. --- Черный Сталкер. --- Ктоооо? --- Черный Сталкер, - повторил детина и для убедительности выплюнул выбитый зуб, - Командир к только вам отъехал, а он из кустов ка-ак броситься! Мы даже ничего сделать не успели. Он на всех так бросается, и то, что мы живы – просто чудо! Семен что-то пробормотал. Я напряг слух и до меня донеслось: «Душегуб и меня посчитал душегубом, как проникся он сим заблужденьем сугубым…» --- Семен, что ты бормочешь? --- А, извините, Вадим Георгиевич, это из Омара Хайяма. Я посмотрел на часы. --- Ну вот, из-за вас полчаса потеряли. Мы уходим, чего и вам советуем. Поймаю еще раз – вы у меня оторванными погонами не отделаетесь. А это на память. БТР пустой? --- Пустой… Я достал гранату, вырвал чеку, и бросил рубчатый шарик в открытый люк. Вояки, позабыв про ранения, попрыгали в кювет. Прогремел взрыв, и обильно запахло чем-то приторным. --- Кока, - определил Семен, потянув носом воздух. Лейтенант, подняв из грязи лицо, прошепелявил нам вслед: --- Я, падла, твое имя узнаю… --- А я не скрываюсь от общественности. Меня зовут Бонд. Брук Бонд. В гранулах. Сценический псевдоним – Барбара Брыльска, для друзей я – Мёрфи, близкие же называют меня просто – Наш Ильич. Счастливо оставаться. --- Ловко вы их, - польстил мне Семен, когда мы углубились по проселочной дороге почти на километр. --- А ты-то? Как уложил этих в штабеля? --- Вадим Георгиевич! Я совершенно не причем. Я тихо подбирался к ним, уповая на эффект внезапности, но, когда выглянул из-за дерева, убедился в бессмысленности моих действий. Мне оставалось лишь собрать то, что осталось от оружия. --- Звучит не очень убедительно. Но примем это как запасной вариант. Отсюда вытекает второй вопрос – если не ты, то кто же? --- Черный Сталкер. --- Когда я был маленьким и ездил на летние каникулы в пионерский лагерь… Кстати, знаешь, что это такое? Семен покачал головой: --- Что-то читал, сейчас не вспомню. --- Значит, когда я был в лагере, у нас в группе всегда находился кто-нибудь, кто каждую ночь рассказывал в палате страшилки. Про Черную Руку, Зеленые Глаза и Синие Ножницы в Желтом Чемоданчике. Некоторые пугались до ночных кошмаров и мокрой кровати. --- И что? – заинтересовался Семен. --- А ничего. Я все понял. Ты гипнотически внушил им появление этого самого Черного Сталкера, и они наложили в штаны, так как верили этим легендам. Дешево и сердито. --- А если он действительно существует? И, между прочим, я не контроллер и внушать ничего не умею.
--- Тогда, боюсь, нам надо держаться от него подальше. Скорее всего, это просто сталкер, который сошел с ума. --- Пусть будет по-вашему, - согласился Семен. Некоторое время мы ехали молча. Внезапно Семен скомандовал: --- Стойте! --- Что такое? – всполошился я. --- Приехали. --- Хорош пугать-то. --- Бряк у вас с собой? --- Естественно. --- Тогда сейчас наденем костюмы и начнем искать. --- Что за костюмы? --- А вот, - Семен покинул салон «Нивы», подошел к ней сзади и выудил из недр машины два объемистых свертка, - Совместный продукт фабрики «Заря» и компании «Адидас»! А если серьезно – незаменимая для сталкера вещь. Защита от излучения, большинства кислот, встроенный счетчик Гейгера и коротковолновый передатчик. Который имеет обыкновение отказывать. --- А почему мы не облачились в них сразу? Хотя, можешь не отвечать, я понял. Конспирация. И действительно – не узнать в обладателе этим костюмом бравого сталкера было невозможно. Примерно в такой форме ходил каждый второй завсегдатай небезызвестной таверны. Плотный, облегающий тело материал, множество карманов в самых неожиданных местах (Это я сначала счел, что неожиданных, а потом оказалось, что расположение их строго коррелированно с реакцией подсознания, что здорово помогает в тех случаях, когда и доли секунды оказываются решающими). Удобный капюшон застегивался на магнитную пряжку и имел дополнительную прозрачную подкладку, которую можно было вывернуть наружу и прикрыть ею глаза. На спине, локтях, коленях и запястьях я обнаружил плоские черные полосы, которые оказались емкостями со сжатым воздухом, при определенных манипуляциях расширяющимся. При плавании, а то и при жестком падении на землю, эти полосы выполняли амортизирующую функцию. При ранении они автоматически схватывали поврежденную конечность на манер жгута, дабы предотвратить потерю крови. Семен деловито защелкнул на мне все карабины, облачился сам, достал из салона рюкзаки принялся сноровисто набивать свои и мои карманы всякой всячиной, большинство из которой было мне знакомо не понаслышке, и лишь некоторое – внушало недоумение. Полупустые рюкзаки мы закинули на плечи, машину отогнали в овраг, замаскировали ветками, и лишь потом двинулись вглубь густого зеленого леса. Странно! Еще метров сто назад на деревьях было не листика. Здесь же нас поглотило просто пиршество красок и звуков! Лес шумел тысячей голосов, тот тут, то там, сквозь древесные кроны проклевывались тонкие лучики света, заставляющие мельчайшие пылинки искриться в воздухе, и скрывать от нас, подобно невесомой парандже, накинутой на смущенное лицо лесной богини, всю красоту этого девственного уголка… (Обладатели всевозможных Riv’ TNT и прочих бюджетных модификаций могут пропустить эти строки, а вместо этого пусть лучше бегут в ближайшую аптеку, чтобы получить по рецепту раствор же-форсина с суспензией эфиксата в количестве не мене 5200 единиц. Спешите лечиться, а то в марте следующего года начнется эпидемия). Любуясь на симпатичные картины из жизни флоры, но не забывая об опасности, мы достигли высокой бетонной стены с прокопанным под нею лазом. Лаз был затянут колючей проволокой, обильно покрытой обрывками ткани и бурыми пятнами. Пролезть сквозь проволоку не составило труда, сказалась превосходная ткань костюма, которая абсолютно ни за что не цеплялась. С рюкзаками было сложнее, но эту и проблему мы преодолели быстро. По ту сторону стены лес ничем не отличался оттого, что остался за спиной. Так же красиво и в то же время настораживающе. Семен сделал жест, означающий «шаг в шаг», и я пошел за ним, удвоим бдительность. Ветер тихонько качал ветви, пылинки искрились в лучах солнца, и я готов был поклясться, что угол падения лучей изменился на несколько градусов, словно солнцу приспичило вернуться на то место, где оно сияло два часа назад. Возможно, здесь такая рефракция атмосферы. Раз Семен молчит, значит, опасности пока нет. Словно в ответ на мои мысли, Семен остановился и присел. Я последовал его примеру. Семен показал пальцем вперед, и я продолжил эту линию взглядом, стараясь понять, что же привлекло его внимание. На первый взгляд вроде ничего. Утоптанная тропа петляет меж деревьев, ведет к поляне, кажется. В метрах десяти от нас деревья не растут, и лишь через пятнадцать метров снова появляются новые проблески растительности. Но есть пни. Ну-ка, ну-ка… Я достал «двойной горизонт», который взял с собой из дома, и навел его на мертвый круг. Деревья были словно неумело выкорчеваны и брошены на полпути, пни были совершенно не тронуты гнилью. Что за неведомы лесоруб тут порезвился? Я добавил увеличения и уперся взглядом в первый попавшийся пенек. Ничего примечательного. Я навел окуляры на следующий пень, на который падали косые лучи света, и обомлел от увиденного. Пресловутая лесная пыль не висела спокойно в воздухе, и не кружилась, подхватываемая порывами ветра. Нет. Она находилась словно в невидимой центрифуге, ее швыряло из стороны в сторону совершенно непедсказуемым способом. --- Комариная плешь, - сказал негромко Семен, когда я дал ему бинокль, - Держите. Он вернул бинокль мне, а сам достал из кармашка горсть болтов и гаек с привязанными разноцветными ленточками, взял другой рукой один болт, подержал его немного, а потом умело бросил его в круг. Болт, не долетев до круга полметра, круто сменил свою траекторию, тюкнулся в ствол дерева, отскочил, оставив в стволе солидную выщерблину, понесся назад, но мгновенье спустя полетел в кусты. --- Так вот, Вадим Георгиевич. Гравитация тут с ума сошла. Чтобы пройти, нужно покидать гайки, таким образом мы найдем-таки обходной путь. Вы только скажите, в какую нам сторону? Я нащупал в кармане кусочек Клинского Бряка и сжал его в кулаке. Тотчас захотелось идти строго вперед, появилось такое ощущение, что там меня просто ждут не дождутся… я отпустил обломок. --- Да, нам прямо. Семен коротко размахнулся и послал гайку чуть правее. Затем – еще десяток в других направлениях. Выяснилось, что придется обойти Плешь слева от места падения гаек с синими лентами. Пока походили это гиблое место, Семен рассказал мне о том, что произойдет, попади в Комариную Плешь человек. Удивительно, как смог пройти через нее Пржевальский? Может, повезло, а может, он нам наврал, и нет никакого тайника. Но тут я возразил сам себе: «А как же Клинский бряк, что нас ведет?» «А может, это ловушка?» - парировал я-второй. Но дискуссии с самим собой мне удалось избежать, так как совершенно неожиданно мы увидели прямо перед собой ствол дерева неимоверной толщины. Дерево опоясывала толстая цепь из желтого металла. Верхушку невозможно было разглядеть, даже запрокинув голову, и я шагнул назад, чтобы получить более широкую картину. И баобаб пропал. Без следа. Растворился среди мелкого кустарника, некогда боязливо жавшегося к мощным корням гиганта. --- Что за чертовщина? Я снова шагнул вперед, и баобаб предстал передо мной во все красе. Шаг назад – и снова появилась пред нами миниатюрная полянка. Семен молча повторял все мои телодвижения. --- Гайку! Семен молча вложил мне в протянутую ладонь блестящую гайку с красной ленточкой. Я без замах послал ее в центр «поляны». Гайка пролетела три метра и пропала. Полсекунды спустя раздался стук, как об дерево, ленточка с привязанной к ней гайкой заалела у меня под ногами. --- Камуфляжное поле, - сказал Семен, - уже с месяц слухи про него ходили, но никто его прежде не встречал. --- А я встречал, пожалуй… --- Где? Я рассказал Семену о тех событиях, что предшествовали переменам в моей жизни, вспомнил про продажного Сывченко и про Северного, который говорил о том, что отвел наблюдателям глаза. Из всего вышеизложенного Семен сделал резонное предположение, что камуфляжный прибор невелик размером и на разных людей влияет с разной силой, о чем владельцы прибора (или артефакта, что более вероятно) не подозревают. Гипотезу мы тут же проверили на практике. Оказалось, что я вижу дерево в трех с половиной метрах, Семен – в полутора, но продолжает ощущать его контуры экстрасенсорно на расстоянии до десяти метров. Далее флюиды куда-то улетучивались и Семеном опознаться не могли. На этом наши эксперименты с тонкой материей были завершены и мы начали обыскивать ствол на предмет полостей. Во время поисков я услышал мяуканье и поднял голову. По желтой цепи на бешеной скорости несся огромный черный котяра. Внезапно он сорвался с цепи и бомбой полетел в кусты. Что-то задело меня по носу звякнуло под ногами. А куст полыхнул пламенем и мгновенно сгорел. Я наклонился и подобрал с земли гривенник, бывший в ходу в начале прошлого века. Искомое дупло обнаружилось быстро. От земли было метров пять, но кора так сильно слоилась, что забраться наверх, хватаясь за широкие выступы, не составило труда. Внутри пещерки размером где-то два на три да на полтора в высоту было чисто, но мокро. Видимо, капли дождя, стекающие с кроны, проникли и сюда. Кроме того, дупло было абсолютно пусто. Лишь гора сена валялась в дальнем от входа углу. Я протянул забирающемуся Семену руку, но тот фыркнул и легко вскочил сам. --- Надул нас князь. Нет тут никакого хабара, - вздохнул Семен, - больше похоже на лежбище Желтой Кассандры. Я не стал выяснять, кто такая эта Кассандра, ясно, что не Мерлин Монро, а вместо этого ногой расшвырял сено. Под сеном обнаружился самый обыкновенный люк, из тех, что ведут в погреб с малосольными огурчиками и квашеной капустой в бочках. Я показал люк Семену, а он показал мне большой палец. --- Пошли, что ли, за огурчиками. Люк поддался без труда. Вниз вела самая обыкновенная деревянная лесенка. В помещении, в которое мы спустились, было жутко темно, и я машинально пошарил по стене в поисках включателя и, что самое интересное, нашел его. Древесные недра осветились тусклым светом шахтерского фонаря, прикрученного под потолком, и нам оставалось только дивиться окружающим нас предметам. То тут, то там стояли всевозможные коробки, ящики и банки, в которых что-то поблескивало, побулькивало и фосфоресцировало. --- Во имя великого Хайяма, что тут твориться!!! – воскликнул Семен, бегая от одного артефакта к другому, - Это же… а вот это.. опа! Смотрите! Я подошел поближе, чтобы посмотреть, что же так удивило Семена. На мой взгляд, ничего особенного. Раскрытый вещмешок типа «сидор», из которого Семен достал по очереди: десяток прозрачных маленьких цилиндров, стеклянную банку, в которой ярко искрился золотом мелкий порошок, нечто, напоминающее гироскоп и два продолговатых свертка, пахнущие горелым мясом. --- Вам это ничего не напоминает? – спросил Семен, указывая на разложенные вокруг мешка предметы. --- Так, дай подумать. Если скрестить дедукцию с интуицией, помноженной на логику, то… цитирую: «пустышек десять штук да вечных огоньков на три унции, Дыру-С-Палочкой и двух Тушеных броненосцев». Перед нами – пропажа нашего уважаемого бармена Гриши! Можно считать дело успешно раскрытым, осталось только выяснить, кто хозяин этого схрона и… --- …Вернуться назад живыми, - закончил мою фразу Семен, и мне показалось, будто снаружи кто-то залаял. Я мысленно плюнул через левое плечо и поинтересовался: --- Со всем этим добром что будем делать? --- А что с ним делать? Прихватизируем на нужды конторы. Сейчас возьмем по паре безопасных штучек, ну, плюс то, что нужно вернуть Грише. Вот только, что делать с Гончими… --- С какими Гончими? --- Со Слепыми Гончими. Я чувствую, что рядом с дубом их скопилось не менее двадцати. --- Да, и я слышал лай. --- Откуда они здесь? Вроде как кроме пустырей и свалок, их нигде встретишь… Мы взобрались наверх, в «промежуточное» дупло, и увидели оттуда множество огромных собак, неистово рычащих и царапающих кору когтями у подножия дуба. Больше всего они походили на догов, только трупно-коричневой окраски. Снизу до нас долетел резкий запах гнили. --- Я не спрашиваю у тебя, какова история их появление, я не спрашиваю, в результате каких экспериментов Зона обрела этих существ, я спрашиваю одно – «калаш» их берет? --- Берет, - подтвердил Семен, и мы, передернув затворы, начали прицельно гасить Гончих одну за другой. Я наловчился до того, что иногда начал укладывать зверину с трех патронов – в голову, центр позвоночника и круп. Если пуля не прошивало хотя бы одно из этих мест, Гончая продолжала бросаться и рычать, как ни в чем не бывало, даже с половиной обоймы в голове. Семен не отставал, хотя мазал чуть чаще. Итого на пристрелку у меня ушло полторы обоймы, успел я при этом уложить лишь троих. Остаток второй я с толком потратил на казнь еще четверых собачек, третья уменьшила количество монстров на восемь. Итого пятнадцать. Семен к концу третей обоймы увеличил нашу суму еще на десять, но Гончие все пребывали, словно им тут было медом намазано. Новоприбывшие бросались на ствол, подпрыгивая чуть ли не на три метра, иногда останавливались и пожирали трупы своих расстрелянных собратьев, потом, накопив силы, снова и снова делали попытки достать нас. Я отбросил бесполезный ныне автомат и достал «Макаров». Семен предостерегающе взял меня за руку. --- Не стоит тратить патроны сейчас. Нам придется расстреливать тех, кто сможет запрыгнуть сюда. --- А будут и такие? Семен промолчал. Да, вопрос, конечно, риторический. В чём можно быть уверенным, находясь в Зоне? Правильно - ни в чём. Я снял пистолет с предохранителя и сел так, чтобы люк был слева и сзади. Так Гончая, если она сюда запрыгнула бы, то оказалась в невыгодном положении. Семен сел справа от дупла и взял автомат с последним рожком наизготовку. Потянулось нудное молчание. Нарушил его опять же Семен: --- Вадим Георгиевич, мы сожжем друг другу нервы. Молчать в данной ситуации просто невозможно. Бдительность от этого только страдает. Лучше скажите, вам и правда шестьдесят? --- Абсолютная чушь! Шестьдесят мне исполнится лишь в декабре, а пока я нормальный пятидесятидевятилетний гражданин суверенного Казахстана. --- И все-таки я поражаюсь. В ваши ше… пятьдесят с лишним вы мало чем отличитесь от сорокалетнего спортсмена, Чугунову – вообще под семьдесят, а на него переводчицы из европейской делегации засматривались. --- Эта наша с Толей тайна, - заупрямился я лишь для проформы, прекрасно зная, что Семен возразит: --- Может, через полчаса вы эту тайну уже никому никогда не расскажете. --- Ну ладно, черт с тобой. Слушай… …Я познакомился с Чугуновым в первую чеченскую. Тогда я служил в военном госпитале хирургом. Как сейчас помню – весь состав больницы целый месяц поплевывал в потолок, на пятьдесят коек было лишь двое больных, страдающих дизентерией. Я сдал дежурство своему коллеге Василию, а сам отправился в свою комнатушку во флигеле, где собирался наверстать упущенные часы полноправного отдыха. Но поспать в эту ночь мне не удалось. Ночную тишину нарушил взрыв где-то неподалеку, я инстинктивно бросился на землю, и надо мной тотчас засвистели пули. Я тогда оружие-то держал с опаской, не говоря о том, чтобы его применять, поэтому решил не геройствовать и ползком вернулся обратно в больницу. Там выстрелы тоже услышали и погасили свет. Наш главврач Скабичевский отпер дверь подвала и согнал весь персонал туда. На мое робкое предложение подготовить все необходимое для оказания первой помощи ответил трехэтажным матом, чего раньше за ним почти не водилось. Мы сидели в подполе и слушали выстрелы. Через полчаса выстрелы затихли. Зато затренькала старенькая рация. Из динамика донесся сдавленный крик: --- Кто-нибудь! Я в квадрате десять, к северу от госпиталя! Нужен врач! Тут я наплевал на указания Скабичевского, схватил аптечку первой помощи и пулей вылетел из подвала. За мной бросились и два санитара, прихватив носилки. Сразу за холмом мы увидели… последствие Ледового побоища. Море крови и несколько десятков трупов. Боевики и наши. Все они были мертвы. Чтобы понять это, достаточно было взглянуть на те раны, которые они получили. Но кто же вызвал помощь? Я бегал от одного тела к другому, и вдруг услышал слабый стон, доносившийся из-под тела мертвого сержанта. Осторожно перевернув сержанта и приложив его к камню, я увидел живого. Но какой это был живой! Казалось, он получил больше пуль, чем все остальные участники перестрелки, вместе взятые! И, тем не менее, у него был пульс, глаза его бесцельно блуждали, а из горла вырывались хрип вперемешку с бульканьем. В судорожно сжатой руке была рация. Я оценил ситуацию как крайне тяжелую, хотя вряд ли бы нашелся тот, кто оценил бы его состояние по-другому. --- В операционную, быстро! Санитары, молодцы, среагировали быстро, положили носилки напротив раненого, со всеми мыслимыми предосторожностями подняли его с земли, уложили на носилки и доставили в госпиталь. В дверях меня ждал разгневанный Скабичевский, но я отстранил его и проследовал в операционную. Пока я мыл руки, а раненого освобождали от окровавленной одежды, Скабичевский терся неподалеку. Санитар Василий протянул мне красные корочки из кармана раненого, и я проглядел их. Пациента моего звали Анатолием Чугуновым и было ему сорок пять лет. Я сначала не поверил, как любой бы на моем месте. Весь мой профессиональный опыт вопил, что раненому от силы лет тридцать, и у меня проскользнула предательская мысль, что, возможно, документы майора Чугунова поддельные. Однако клятва Гиппократа и моральные принципы возобладали. Я убрал документы в ящик письменного стола и начал делать свое дело. Краем глаза я заметил, что Скабичевский открывал ящик и внимательно изучал корочки. Операция длилась почти три часа. К счастью, в теле застряло всего три пули, остальные прошли навылет и касательно. Кости не были задеты и, в общем, ситуация была менее устрашающей, чем показалось вначале. Но лежать Чугунову под врачебным контролем нужно было никак не меньше месяца… На следующее утро я сам навестил Анатолия, и тот, что поразительно, уже пришел в себя. Услышав, как я вошел, он повернул перелинованную голову и спросил: --- Кто вы? --- Полевой хирург Вадим Решилов. А вы, как я понимаю, майор ФСБ Чугунов? --- Можно сказать и так. Вадим, у меня к вам просьба. --- Все, что в моих силах. --- Попросите, пожалуйста, персонал, чтобы они не кололи мне всякую гадость. У меня в кармане куртки есть фляжка. Десять капель в стакан воды два раза в сутки. --- Что там? --- Экстракт тибетского чертополоха. Не бойтесь, это не наркотик, а мощнейшее противовоспалительное средство. Мне мой се… друг подарил. И.. еще… позвоните по телефону… (Чугунов назвал номер) и скажите любому, кто возьмет трубку: «Адмирал без парохода». Настойку я разводил сам, и в обед дал Чугунову. Он с жадностью выпил и тотчас спросил, когда будет перевязка. Я объяснил ему, что до этого еще далеко. Он, однако, сказал, что после чертополоха ненадолго увеличится метаболизм, и старые клетки будут выводиться наружу. Я решил проверить, не шутит ли он и перевязку провел сам, хотя это противоречило правилам – ткани просто не могли еще зажить. Но мои опасения оказались беспочвенными – омертвевшие участки растворились, превратившись в бурую густую жидкость, а вместо них на теле розовели новые ткани, как после полумесяца интенсивного восстановления. Я был поражен, но, не подавая виду, закончил перевязку и выкинул старые бинты в ведро. Чугунов горячо поблагодарил меня и сам, без посторонней помощи, дошел до палаты. Вскоре прибыл армейский отряд на двух БТР-ах. Они забрали тела, расспросили персонал о подробностях, а командир минуты две говорил с Чугуновым. Затем они уехали, оставив в больнице двух автоматчиков для охраны. Я стал все чаще и чаще заходить к Чугунову. Он, похоже, проникся доверием ко мне, так как иногда рассказывал о некоторых моментах своей биографии. Но все же, я полагал, что о чем-то более важном он пока умалчивает. И вот однажды, во время вечернего обхода, Чугунов спросил меня, страдаю ли я каким-нибудь недугом. В свои тридцать семь меня время от времени доставал остеохондроз, о чем я доверительно сообщил. Чугунов попросил принести его фляжку. Я, ухмыляясь, спросил, не живительный ли там эликсир, на что Чугунов ответил, что чудодейственных эликсиров не бывает, и это – всего лишь каталитический препарат. Простое использование его ничего не даст, и для эффекта нужно производить специальные упражнения, о которых он мне и поведал. Я решил попробовать – хуже-то все равно не станет. Принял четыре капли с минералкой и вышел на закате во двор. Тогда я чувствовал себя немного чокнутым, стоя лицом на запад, раскинув руки. Я не знал тогда о том, что ультрафиолетовые лучи, пронизывающие воздушный слой Земли именно под таким углом, обладают особыми свойствами. Поэтому я постоял минут пять, ничего не почувствовал и пошел спать. Но в ту ночь я не спал. Меня восемь часов подряд выворачивало в сортире, и я, кажется, похудел килограммов на пять. К утру рвота прекратилась и я, обессиливший, кое-как добрался до кровати и заснул. Проснулся я в начале одиннадцатого. Таким свежим и бодрым я не чувствовал себя уже лет пять. Я распахнул окно, и в комнату ворвался вихрь забытых ощущений – зрительных, звуковых и осязательных. Как будто я провел несколько лет с берушами в ушах, шерстяном кусачем свитере и запыленном водолазном шлеме, и неожиданно все это с меня сняли. Я вдыхал ароматы природы и наслаждался внутренними ощущениями – позвоночник абсолютно не напоминал о себе, и недавних перебоев в сердце я, профессиональный врач, не обнаружил. Чугунов выслушал все и удивился. Он предполагал, что результат наступить только через несколько дней. Но, тем не менее, предупредил, если я хочу поддержать совет тело в такой, или даже лучшей форме, то должен проводить тренировки регулярно. Потом помолчал немного… и рассказал мне ГЛАВНОЕ. Два с половиной десятка лет назад простой парень Анатолий Чугунов, родом из приморского поселка «Луговой», неподалеку от Находки, поступил в гуманитарный институт на юридический факультет. На третьем курсе у них появился новый учитель философии Григорий Тен, обрусевший кореец. Чугунову предмет давался легко, и он частенько спорил с учителем, не соглашаясь с тем или иным утверждением, и этот факт педагог вовсе не пресекал, а всячески поддерживал. Постепенно у них сложились дружеские отношения, и однажды Тен признался Анатолию в том, что ему шестьдесят девять лет, а не сорок два, как указанно в паспорте. Паспорт поменять ему помогли в одной организации, потому что никто не верил, что моложавый подтянутый брюнет без единого седого волоска родился в первой половине двадцатого века. А поддерживать такую форму ему помогли специальные тренировки по тибетской, не имеющие никакого отношения к той или иной религии, а основанные на знаниях и науке древних цивилизаций, ныне почти утратившихся. Но не совсем. С тех пор на протяжении десяти лет Тен передавал свои знания Чугунову, и тот, как настоящий падав… пардон, как настоящий Ученик, не только усвоил знания, но самостоятельно развил их, в частности, перестроил систему тренировок под восточнославянский генотип. Потом Григорий Тен куда-то пропал, а следователь районного отдела милиции продолжал совершенствовать систему. В начале первой чеченской войны вызвался в особую группу, которая проводила секретные операции и выявляла офицеров, торгующих с боевиками крупными партиями оружия. После ряда успешных операций капитан Чугунов получил звание майора и особые полномочия. Естественно, его деятельность была не в радость коррумпированным чиновникам, под чьим неусыпным руководством проходили незаконные торговые операции, поэтому последняя вылазка чуть не оказалась для Чугунова роковой. На него и его друга и соратника Никодима Варачинцева была устроена западня, куда они явились по ложной наводке о готовящемся обмене оружием между боевиками и военными. И те, и другие там действительно присутствовали, по двое от каждой стороны, и Чугунов готовился брать их живыми, однако замаскировавшиеся боевики в количестве не менее двадцати и открыли огнь сразу, как Анатолий и Никодим появились рядом, минув несколько десятков умело поставленных растяжек. Никодиму не повезло – зацепив пятерых, он получил пулю в лоб. Из всей заварушки живым вышел только Анатолий, вооруженный ножом и модифицированным сорокапатронным «Макаровым». Собрав последние силы, он достал рацию и послал сигнал о помощи. Вот и вся история. Я поверил Чугунову безоговорочно. От него исходила такая могучая уверенность и непоколебимость, что быть неправдой это просто не могло. Я спросил, сможет ли он научить меня этой системе, и он ответил, что я – самый лучший кандидат из всех, кого ему приходилось встречать. …Той ночью я дежурил, и телефон зазвонил прямо у меня под ухом. Трубка властным голосом осведомилась о самочувствии нашего недавнего пациента. Я завуалировано ответил, что ситуация очень сложная и я не могу сказать ничего определенного. На том конце провода ответили, что мне нужно подготовиться к приходу важных гостей и повесили трубку… --- А потом что? – спросил Семен, когда я сделал минутную передышку для голосовых связок. --- А потом всё уложилось в пять минут. Подъехали два джипа с недобитыми торговцами госимуществом, вырубили охранников и вломились в дверь, намереваясь прикончить Чугунова. Он отметелил двух гипсом, а я, вспомнив приемы самбо, уложил еще одного, не дав ему выстрелить. После этого мы отобрали у них автоматы и вышли во двор, обезоружив тех, кто оставался в машине. Вот. Потом оказалось, что навел их на больницу Скабичевский. Я начал помогать Чугунову раскручивать дело нашего главврача, и там такое раскрылось! Но это уже другая история…
|
