Приветствуем, Бродяга! ------------ Приветствую тебя, Сталкер! Ну что стоишь? Проходи, не стесняйся. Мы рады любым гостям! ------------ Вход Регистрация
просто восхитительно!) а Андроидская ипохондрия по звучанию на стихи Высоцкого похожа))) незнаю, но вот почему то я сразу про них вспомнила) Es jūs mīlu, manējie dārgie stalkeri! Не стоит слёзы лить напрасно! Пошло всё нафиг - ЖИЗНЬ ПРЕКРАСНА!
НАучить? Это, братец, невозможно. Тут самому надо пахать! My hate makes me stronger in my revenge.They betrayed me and I'll come back to kill them!Я на СЗИ – 4 года!
Добавлено (17.06.2009, 21:15) --------------------------------------------- Сильно порадовал стих к 4000-ку... Я тоже ваху люблю. Но настольный вариант. Играла за Слаанеша.
Над холодной равниной простерся туман. И орлиные крики звучали в тиши. Где-то там, за грядою, там вражеский стан, И теснятся друг к другу в траве шалаши.
На окраине поля становятся в ряд Двадцать тысяч мечей - то опора страны. Перед строем стальным в сотый раз уж подряд Капелланы читают молитву войны.
Длинных копий возникла стальная гряда, И забрала опущены, строй нерушим. Где-то там вдалеке, им там светит звезда, Как единственный символ бессмертной души.
И сомнется сталь! И взовьется прах! Никого не жаль! Каждый третий враг!
Окровавлен меч, Да и черт с тобой! Шлем твой снимут с плеч, Вместе с головой.
Разрубили щит, Озверел ты сам, Ты в душе убит, Остальное – к псам!
И сошлись в этой битве сорок тысяч солдат, Сорок тысяч пылающих гневом сердец. На холодной равнине возник сущий ад, Там где самым счастливым бывал лишь мертвец.
Там сходились в бою не на жизнь или смерть, А на право топтать этот бренный наш мир. Там от гнева и боли потрескалась твердь, И жестокая смерть там устроила пир.
Там могучий боец в спину бил чужака, Чтоб на землю упасть с рассеченной главой, Там от крови свинцовыми стали в миг облака, И неопытный малый пронзен был стрелой.
В душу вдарит боль! Гнев заменит страх! Мы исполним роль! А иначе – крах!
Нам всё ни зачем… Убивай, калечь! Это лучше чем В землю мертвым лечь!
Распознай врага И сорви все маски! Бей наверняка, Это смерти пляски!
На холодной равнине лежали тела, Громоздясь друг на друге без всяких различий. Тридцать тысяч солдат там сгорели дотла, В страшной бойне других на века обезличив.
My hate makes me stronger in my revenge.They betrayed me and I'll come back to kill them!Я на СЗИ – 4 года!
Мы - легион Аристархъ фон Грапф Земля горит в расколотой воде. И с неба падают осколки небосвода. Я это видел всюду и нигде. Такая вот у нас теперь порода.
Хрустит там пепел черный на зубах. И крови с нашей рук уже не смыться. И бесятся еретики в гробах, Ведь им от нас никак не скрыться.
Там грохот наших сапогов стальных. Аутодафе клинок готовит. Мы вырежем всех павших и больных! И нас никто не остановит!
Мы – инквизиции почетный легион. Мы вырезаем из миров проказу. Мы сердце слабое давно исторгли вон. Однако же болит оно, зараза….
Свинцовые тучи всё небо закрыли. И небо рыдает слезами дождя. И воет собака, о том, что забыли, И падет мертвой, чуть-чуть не дойдя.
Бессменная стража стоит над стенами. И дождь барабанит по латам стальным. Эрцгерцог пирует вместе с друзьями, Объедки швыряя под стол остальным.
Он весел и пьян, он немного развязан. Слепым менестрелем в балладе восславлен. На заднем дворе след кровавый размазан, Там нищий пастух ни за что обезглавлен.
Там ноги влача по колено в грязи, Уставший крестьянин священника слушал: Всё молча приемли, покорно снеси, Спасешь ты тогда свою грешную душу.
Там Шервудский лес, истекая слезами, Что с неба слетали неделю подряд, Поспешно укрыл по большими дубами, Бесцельно живущий бродячий отряд.
Укрывши кого-то накидкою рваной, Главарь из котомки тряпицу достал. И крепко стянув свои гнойные раны, Он тщетно сухую берлогу искал.
А где-то эрцгерцог в хламиду нажравшись, Нетвердой походкой сошел на крыльцо. Дождливым деньком на охоты собравшись, За что-то ударил служанку в лицо.
И как-то спустя восемь долгих столетий, Те злобные годы в глаза не видав, Безвестный историк кому-то заметил, Эпоху ту «доброй» зачем-то назвав.
Восходит тихо черная звезда. И стук копыт разносится в тиши. И если вдруг услышишь – никогда К дороге выходить ты не спеши.
Замри – там слышен жуткий лязг. Там Черный рыцарь – он жесток и смел. В тенетах липких на века погряз, Убить его никто и не сумел.
Не знал никто, откуда он пришел, Какую цель так жаждет он найти, Ни кто его на черный путь привел, И как не встать там, на его пути.
И ты не знаешь, что в душе живет, Там, под доспехами из стали, боли гнева. И путь к добру наш рыцарь не найдет. Пылает сердце… То, что слева… .
Полыхает огонь вековечных зарниц, И разносится крик в тишине и печали, И пугаются все опустевших глазниц, Даже те, кто его в сотый раз повстречали.
Добрый рыцарь меча, песни звонкой и стали, Он забытый слуга неизвестных господ. Злые ветры его с тихой грустью венчали, Он обратно пути никогда не найдет.
Если страшно тебе или больно до чёрта, Если тьма окружает, если демон в крови, Или магом дурным твоя память вдруг стерта, Ты не бойся, его что есть сил позови.
Он придет и разрушит дурные наветы. Твою боль заберет и оставит покой. На любые вопросы подарит ответы, Черных демонов злобных поправши ногой. .
Древнее неба, стали и земли. Он старше всех, а может быть, всего. И коль рассказ услышишь, то внемли, Ведь ты не знал о Черном ничего.
Он квинтэссенция раздора и огня, Разящий меч он в гневе беспощадном. Течет металл по венам у коня, Приходит он в тумане непроглядном.
Приходит он, чтоб взять, что захотел. Не откупиться, не спугнуть, не обмануть. И оставляет только груды тел, Тех, преградивших богом данный путь.
Боготворим и ненавидим – злобный дух? Неизменяемая данность всех времен. Не убоится он и тысяч двух Солдат, и тысячи знамен… .
Тихо плачет звезда о потерянном сыне, И её чудный лик изменен навсегда. Там внизу, он другой, на века и отныне… И обратно его не вернуть никогда.
Развевается пыль на дороге полночной, И блестит острый меч, он мерило судьбы. Серебристым мечом убивает он точно, Он отчаянный пленник извечной борьбы.
Он заступник сирот, обездоленных, павших. Он последний герой, полу-черт, полу-бог. Он посланник добра для свободы не знавших, Он единственный, кто саму смерть превозмог.
Но он ищет чего-то, кого-то, зачем-то. Словно что-то терял и так хочет найти. Будто был оскорблен неизведанным кем-то, И тому подлецу никогда не уйти. .
И вот нашли они друг друга – дети боли, И сыновья низринутых богов. Они сошлись на бесконечном поле Освободить друг друга от оков.
Их бой был зол и бесконечно страшен. Такой, что не представить и другим. И летописцами в былинах приукрашен, Но всё же неизвестно правды им.
Искрилась сталь, листва в огне сгорала, Земле же больно было там вдвойне. И даже мать Вселенная не знала Причину их стремления к войне.
Но вот удар! И Белый грохнул оземь! И Черный следом пал за ним. И две души взлетали ввысь и в осень. Лишь для того, чтоб целым стать одним.
Это память времен, Это слава знамен, Что под гордой аквиллой сияли в веках. Это наш гордый шаг, И поверженный враг, Это вспышки винтовок в солдатских руках.
Ну а мы и нигде, И повсюду, везде. Мы сквозь стены увидим чернеющий знак. И нам всё нипочем. Пистолетом, мечом! Пусть трепещет, бледнея, извечный наш враг.
Твердым шагом, бегом! И стальным сапогом Выбиваем мы ересь слабеющих душ. И аквиллой крестим, Верим мы – победим! И оркестр играет, встречая нас туш.
Нас не надо любить. «Молот ведьм» не разбить. Полыхает огонь вековечных зарниц. И горят города, Льется кровь как вода! Растворяются двери проклятых темниц.
Перегрет пистолет, И горит эполет… И еретики прут бесконечной толпой! Хоть столетья пройдут, Пусть пощады не ждут! Правосудие мы приведем за собой.
И горят небеса, И святых голоса… Император зовет нас с собой на века! Пусть еретик горит, Пусть он будет убит! И во имя закона не дрогнет рука.
Продолжая борьбу Мы ломаем судьбу. Пистолет продолжает стремленье души. И пусть даже падем, Просто так не уйдем! Мы свергаем врага с покоренных вершин.
Наши души как сталь. Никого нам не жаль, Только наш император един-неделим. Инквизитор – ты прав! Супостата поправ, Мы когда-нибудь точно врага победим!
В кромешной тьме холодный ветер завывает. К земле продрогшей прикипел сапог. А в это время Враг наш занимает, Ни в чем не виноватый городок.
Рыча от безнаказанности злобной, Врываются в горящие дома. И в похоти скотоподобной Живое топчут, как чума.
Чужой солдат, залитый кровью мирной, Младенца швыранул в костер. И в ненависти коллективной С лица земли Храм Божий стер.
И город корчится в агонии, От криков треснул небосвод. Пора конец поставить бойне! Дивизия! Вперед! Вперед!
Но нет! Мы опоздали! Боже! Убит последний гражданин. Дерет мороз меня по коже. Флаг черный реет средь равнин…
Навести прицел! Загрузить снаряд! Вал огня давай! Враг не будет рад! Нам без разницы, сколько ляжет нас! Наши граждане! Это месть за вас!
Танки рвутся вверх! И грохочет сталь! Смерть стоит кругом! Никого не жаль! Хлещет кровь рекой! Но бежит боец! Это смертный час, бой «Стальных сердец»!
Залп танкистов рвет там земную твердь! Этот враг теперь будет век гореть! Танк ведет огонь! Въехал он в окоп! Супостат – беги! Да с разбега – в гроб!
Жестокий бой, повсюду смерть, земля горит. Без права сдаться. В плен живых не брать! К врагу нет жалости. Душа теперь – гранит. И бесполезно, нас им не сдержать.
В священном гневе сеют танки смерть. Земля горит, и близится конец, Когда закончит сраженья круговерть Дивизия «Стальных сердец».
